Лука Витиелло
Шрифт:
Она выдохнула и пошевелила бедрами. Ее движения были неумелыми, и было очевидно, что они еще не принесли ей большого удовольствия, но я сдерживался, ожидая, что она привыкнет к этому положению, даже когда я хотел показать ей, как это может быть удивительно.
Глаза Арии встретились с моими.
— Поможешь мне?
Моя грудь сжалась. Я держал ее за талию, мои большие руки касались ее упругой задницы. Я помогал ей вращать бедрами, делая небольшие толчки вверх. Я внимательно наблюдал за ней, чтобы увидеть
Ария была великолепна, и мне нравилось, как она доверяла мне, чтобы это было хорошо для нее, как она доверяла мне, чтобы просить меня о помощи. Она верила, что я сдержусь ради нее, и я это сделал.
Это был не самый лучший секс, который у меня когда-либо был, если считать только физический аспект, но, клянусь Богом, он все равно превзошел все остальное, потому что, заботясь об Арии, подавляя свои собственные потребности, я чувствовал удовлетворение другого рода, которого никогда не чувствовал раньше.
Было бы легко найти высшее наслаждение с Арией, взять больше, чем ее тело было способно дать прямо сейчас. Ария могла отказать мне в нашу первую брачную ночь, но в глубине души я знал, что что-то изменилось, что теперь она уступит моим требованиям, независимо от того, что я попрошу, и именно поэтому я буду вдвое осторожнее, чтобы удовлетворить ее собственные потребности.
И когда Ария, наконец, легла на меня, ее тело расслабилось от удовольствия, ее белокурые пряди волочились, как шелк по спине, а мое собственное тело напряглось с освобождением, я задался вопросом, как я наслаждался бессмысленным трахом, безразличным поиском удовольствия в прошлом.
Ария упала вперед, поцеловала меня в губы, затем прижалась к моей шее, и я крепко обнял ее, чувствуя, как мое сердце без всякой причины забилось быстрее, и одолело то, что я мог описать только как...страх. Чувство, которое я редко испытывал с тех пор, как стал настоящим мужчиной, и еще меньше в последние годы.
— Я не потеряю тебя. — прохрипел я, сбитый с толку хаосом, бушующим внутри меня.
— Нет.
Ария не понимала, в какой опасности она была.
— Братва приближается. Как я могу защитить тебя?
Братва целилась в мое самое слабое место, и с каждым днем становилось все более очевидным, что Ария являлась этой слабостью, потому что я заботился о ней, когда я никогда не заботился ни о чем, кроме Фамильи. Защитить ее будет трудно.
— Ты найдешь способ. — твердо сказала Ария.
И снова это неизменное доверие ко мне. Доверие, которое я должен был разрушить в какой-то момент.
ГЛАВА 22
Мои дни в следующие две недели были заполнены бесчисленными дискуссиями с моим отцом о возможных способах заставить братву заплатить.
Мы нацелились на одну из их нарколабораторий и убили
Единственный свет в моем дне был, когда я возвращался к своей жене, видел ее красивую улыбку и поклонялся ее телу.
Сегодня, как только я вошел в пентхаус, стало ясно, что я не увижу ее улыбку.
Лицо Арии превратилось в маску ярости, когда она бросилась внутрь с террасы на крыше.
Она не замедлила шаг, пока не оказалась прямо передо мной и не ударила меня кулаками в грудь, застав врасплох.
Что, черт возьми, на нее нашло? Я схватил ее за запястья и крепко прижал к себе.
— Ария, что...
Ария дернула коленом вверх, но мне удалось уклониться от прямого попадания, отскочив назад.
— Выйди. — прорычал я Ромеро, который тут же исчез в лифте.
Ария пристально посмотрела на меня и фактически попыталась снова ударить меня коленом по яйцам. Гнев захлестнул меня, и я толкнул ее на диван, прежде чем прижать своим телом.
— Ради бога, Ария. Что на тебя нашло?
— Я знаю о Джианне и Маттео. — прошипела она, а затем гнев исчез, и она начала плакать.
Я отпустил ее и перестал удерживать.
— Вот из-за чего это? — я не мог поверить, что она сходит с ума из-за чего-то подобного.
Ее сестре все равно придется выйти замуж. Я думал, она будет счастлива видеть ее в Нью-Йорке.
— Конечно, тебе не понять, потому что ты никогда не любил никого больше, чем свою собственную жизнь. И, наверное, не можешь понять, каково это, чувствовать, что твое собственное сердце разбивается при мысли о том, что человеку, которого ты любишь, больно. Я умерла бы за людей, которых люблю.
Я бы отдал свою гребаную жизнь за Арию, даже не колеблясь, но она этого не знала. Я поднялся на ноги.
— Ты права. Мне не понять.
Ария тоже поднялась с дивана.
— Почему ты не сказал мне? Ты знал уже в течение многих недель.
— Потому что я знал, что тебе это не понравится.
— Ты знал, что я разозлюсь на тебя, и ты не хотел разрушать свои шансы трахнуть меня.
Трахнуть ее? Она думала, что я хочу только трахнуть ее?
— Разумеется, я хотел трахнуть тебя. Но у меня сложилось впечатление, что ты наслаждалась нашими гребаными сессиями.
Лицо Арии исказилось от гнева.
— И ты волновался, что я не была достаточно хорошей актрисой, чтобы одурачить всех после нашей маленькой уловки с брачной ночью. Я даже тебя одурачила
Некоторые жены делали вид, что им нравятся прикосновения мужа и его компания — как Нине, потому что это был единственный способ выжить в браке с таким человеком, как мой отец.