Лукавые истории из жизни знаменитых людей
Шрифт:
Мадам Бальзак, проходившая мимо, улыбнулась.
— Бедный мой Оноре, замолчи сейчас же. Ты сам не знаешь, что говоришь. Ты употребляешь слова, значение которых тебе, конечно, неизвестно.
Когда она ушла, Оноре сказал:
— Мне известно гораздо больше, чем думают. Вот увидите, когда-нибудь о вашем брате заговорят так же, как говорят о Наполеоне. Я буду знаменит. Я в этом уверен!
Дети только рассмеялись и стали делать ему реверансы.
— Да здравствует великий Бальзак!
— Вот увидите, вот увидите,— беззлобно повторял Оноре.
В конце 1814 года, когда Оноре чах в турском лицее, судьбе было угодно опередить его желания и
Париж! Оноре потрясен. Он навещал там однажды бабушку и дедушку. В то единственное посещение все улицы показались ему полными тайн, женщины — красавицами, а мужчины — богачами.
Впрочем, все семейство было радо выбраться из провинции. Начиная с мадам Бальзак, которой очень хотелось уехать из города, где почти открыто говорили, что к рождению Анри месье Бальзак непричастен и что счастливым отцом можно скорее назвать месье Маргонна, близкого друга семьи...
Чем же будет заниматься Оноре в Париже? Сначала он завершит образование в «пансионе Лепитр», затем поступит на факультет права, а потом будет слушать лекции в Сорбонне, где преподавали профессор Виллемен, получивший кафедру ораторского искусства в 28 лет, историк Гизо и философ Кузен. Всякий раз он возвращался из университета воодушевленный и делился впечатлениями с сестрой.
— Послушай, Лоретта, среда, климат, страна имеют неоспоримое влияние. Вот что нужно изучать, чтобы узнать людей. Когда я буду писать, я возьму себе за правило эту теорию месье Виктора Кузена.
Лора широко открывает глаза:
— Что ты будешь писать?— Я еще не знаю.
— Все меня влечет. Мне хотелось бы все описать...
Пока же он работает клерком у адвоката... Месье Бальзак решил, что такой путь более надежный для получения степени бакалавра права. Оноре работает в конторе у месье Гийонне-Мервиля. Контора адвоката, по правде говоря, была больше похожа на редакцию, нежели на строгое бюро министерского чиновника. Эжен Скриб, не мечтавший еще о театре, служил там писарем, а будущий критик Жюль Жанен мальчиком-рас сыльным...
Эта новая среда захватывает Оноре целиком, как всегда... А еще был Париж, опьянявший его. Родители Оноре поселились в квартале Марэ, на улице Тампль, в доме № 40, и старинные особняки XVII века просто очаровывали молодого Бальзака. Вечером, возвращаясь домой, он заходил иногда в пустынные и молчаливые дворики, где из-под брусчатки пробивалась трава, и, забравшись под лестницу, давал волю воображению: по брусчатке стучали колеса карет, в них ехали прекрасные дамы...
Дорога в университет — это повод для бесконечных шатаний по бульварам, вокруг Оперы, вдоль набережных, где можно почитать книги у букинистов. Если Оноре не успевал прочитать книгу, он делал в ней пометку и возвращался на следующий день. Он бродил по всем кварталам, останавливался перед балаганными зазывалами на бульваре Тампль, с завистью смотрел на молодых буржуа, развлекавшихся и танцевавших в кафе, восхищенным взглядом провожал коляски, увозившие хорошеньких женщин вверх по Елисейским полям.
Поскольку у него не было денег на посещение театров, Париж был для него единственным — и поистине великолепным — спектаклем...
Оноре минуло 20 лет, и нет ничего удивительного в том, что в нем заговорило вполне естественное честолюбие.
Публиковаться? Нет, не сейчас. Слава? Он ни минуты не сомневался в том, что она к нему придет. Обновить свой гардероб?
Оноре, разумеется, не собирался рассказывать о своем заветном желании никому, даже Лоре. Впервые в жизни он оказался один на один с серьезной проблемой. Он без чьей-либо помощи должен был отыскать женщину, о которой мечтал, и понравиться ей. Ни сестра, ни отец не могли подсказать ему тех слов, которые нужно будет ей сказать.
И Оноре овладел страх. Бог мой, как же это трудно!.. Никогда он не сумеет этого сделать! Он чувствует себя таким провинциалом. А потом, разве он хорош собой? В волнении он бежит к зеркалу. Конечно же, нет! У него короткие ноги, его рост всего-навсего 1 м 65 см, волосы такие непослушные, а лицо красное и все в прыщах! Правда, сестра говорила ему, что у него чудесные золотистые глаза, но разве этого достаточно? И потом, стоит ли доверять сестре в таком деле?
Однажды утром по дороге во Дворец Правосудия он встречает белошвейку и идет за ней следом. Из-под вышитого чепца у нее выбиваются белокурые волосы. У незнакомки хорошенькие глазки и чарующая походка... Хватит у него смелости заговорить с ней? На углу площади Дофин она оборачивается и улыбается Оноре. Он в растерянности. Что нужно делать?
Он останавливается, чтобы лучше поразмыслить. Когда он поднимает голову, незнакомки и след простыл... Конечно, она зашла в один из домов. Он ждет и лихорадочно придумывает фразу, с которой обратится к ней: «Разрешите мне, мадемуазель...» Нет, не то. «Позвольте представиться»... Нет, не пойдет. «Мне кажется, мы с вами уже где-то встречались?» Ну вот. Это, кажется, как раз то, что надо.
Оноре горд своей находкой. Никому и в голову никогда не приходило воспользоваться такой уловкой, чтобы познакомиться с женщиной. Прекрасная фраза: «Мне кажется, мы с вами уже где-то встречались?»
Но вот и она. В одно мгновение он забывает заранее приготовленную фразу. Боже, до чего же хороша незнакомка! Бросив на Оноре лукавый взгляд, кокетка направляется в сторону Нового моста. Забыв о Дворце Правосудия и о клиентах в конторе месье Гийонне-Мервиля, Оноре следует за ней. На мосту— пробка. Они останавливаются. Оноре стоит совсем рядом с девушкой. Он может коснуться ее рукой... Какое странное ощущение... Сердце колотится у него бешено, а на языке вертятся разные фривольные словечки... Конечно, он больше не вспоминает о заготовленной заранее фразе. Между тем, он решается заговорить с ней... Но, боже, что он болтает!
— Мадемуазель, вы очень хороши собой...
Она делает вид, что не слышит его. Он бормочет:
— Меня зовут Оноре!
— Весьма польщена! — отвечает незнакомка и делает реверанс.
Затем она заливается смехом и бежит на другую сторону улицы. Несчастный клерк смотрит ей вслед, на глазах у него слезы. Он еще долго стоит у моста, не в силах сдвинуться с места...
Вечером он запирается у себя в комнате и с утроенным рвением набрасывается на книги по юриспруденции. В девять часов он должен ложиться спать! Мадам Бальзак категорична в этом вопросе. Но рана еще слишком свежа, чтобы он мог уснуть. Он ненавидит женщин. Он больше на них не взглянет! И тут же, не замечая, что сам себе противоречит, клянется стать знаменитым, чтобы пленять женщин не комплиментами галантерейщика, а чем-то иным...