Лукавый сексуальный лжец

Лорен Кристина

– Правда? – наконец спрашивает он, но его голос все равно звучит

немного сдавленно.

Я киваю.

– Я люблю тебя.

Ни капли не сомневаюсь, что я никогда не чувствовала себя настолько

комфортно с Джастином, чья самая широкая улыбка не заставляла меня таять,

как всего один мимолетный игривый взгляд Люка.

Люк вглядывается в мое лицо, неровно дыша.

– Лондон?

– Что?

– Поедешь со мной в Беркли?

Моя кровь, испарившись, превратилась

в пар, а мышцы растворились. Я

знала, что это произойдет, – этот неминуемый выбор между переездом вместе

и жизнью на расстоянии.

Люк смотрит на мой рот, и не потому что ждет моего ответа, а потому

что я улыбаюсь. Уверена, он не знает, что означает моя улыбка, поскольку у

него на лице написана тревога.

Я снова наклоняюсь его поцеловать.

– Нет, малышка, стой, – он удерживает меня за плечо, а мое сердце

падает. Он назвал меня малышкой. И это не поддразнивающее прозвище, типа Ямочки или Логан, а что-то инстинктивное, рефлекторно сорвавшееся с

его языка.

– Будь сейчас серьезной, – продолжает он. – Мысль, что я буду там, а ты

тут… Я все еще могу выбрать UCSD.

Я смотрю в его глаза, и они не улыбаются, но при этом кристально

честные. И впервые замечаю, что его левый глаз чуть светлее правого. Мне

кажется, я теперь никогда не забуду эту маленькую деталь. Каждый раз мы

будем собирать воедино такие нюансы друг о друге, которые составят одно

большое «мы», а вот эта заставляет мое горло сжаться от подавленных слез.

Он назвал меня малышкой.

У него разноцветные глаза.

И он хочет, чтобы я поехала с ним в Беркли.

– Я поеду.

Люк таращится на меня.

– Что?

– Я поеду с тобой в Беркли, – говорю я. – Хочу, чтобы ты не отменял свое

первое решение. И разлучаться с тобой не хочу.

– И будешь жить со мной?

У меня внутри все подпрыгивает от этой очередной и такой важной

детали.

– Ага. Ну то есть в зависимости от того, что ты имеешь в виду. Мы

можем жить раздельно.

– Нет, – выпаливает он, быстро мотая головой. – Я именно про это. Про

жить вместе, – он подается назад и неожиданно скептически оглядывает

меня. – Погоди. Кроме шуток? Ты сейчас серьезно?

Я сдерживаю хихиканье.

– Да. Я серьезно.

– Ты любишь меня и переедешь со мной?

Я едва могу спокойно реагировать на его такое милое помешательство.

Наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам.

– Я люблю тебя и перееду с тобой.

Не отрываясь от моего рта, он бормочет:

– Охуеть. А сейчас мы еще впервые займемся сексом на

этой кровати. И

как мне продержаться, чтобы ты кончила первая?

Когда я смеюсь громче, он, покачав головой, опрокидывает меня на

спину и устраивается у меня между ног.

– Я не шучу. Никогда еще так не был возбужден, – под нос бормочет он.

Его член прижат к клитору, и я с трудом могу сфокусироваться на его словах; он такой горячий и такой твердый. – Мое сердце сейчас взорвется. И я несу

тут какой-то невнятный бред. А мой пенис сейчас слишком счастлив, чтобы

как следует тебя удовлетворить. Собравшаяся уехать со мной Лондон…

Собравшаяся спать со мной в одной кровати Лондон… Собравшаяся…

Я подаюсь вперед, накрываю его рот своим и, приподняв бедра, чувствую

его член – да, прямо там – и от еще одного движения погружается внутрь его

головка. С удивленным резким вдохом он входит в меня и, отставив в сторону

все разговоры, начинает двигаться, подкручивая бедрами, требовательно и

жадно. От того, что ощущаю его – ощущаю его всем телом, – от нашего

важного принятого решения, от самой мысли делить теперь с ним кровать и

быт и от нашей любви я чувствую, что мое тело стало гиперчувствительным, а кожа слишком разгоряченной. Я подаюсь всем телом навстречу ему. Хочу

его глубже и быстрее. И сильнее. Прошлой ночью все было медленно: он

целовал меня повсюду и любил меня во всех мыслимых и немыслимых позах.

Но сегодня нам обоим нужно как можно скорее поставить точку в только что

принятом решении.

Люк приподнимается и, схватив меня под согнутыми коленями, широко

разводит ноги в стороны. На свете не существует ничего более интимного,

чем его взгляд туда, где он входит и выходит – снова и снова. Я протягиваю

руку прикоснуться к нему и к себе, чтобы все прочувствовать: эту влагу и

этот жар, эту твердость, с силой врывающуюся в податливую мягкость.

Подняв взгляд, я замечаю, как он смотрит на мое лицо, ловя каждую мою

реакцию, и теперь я знаю, что может быть еще интимнее его взгляда на наши

соединяющиеся тела, – это Люк, всматривающийся в мое лицо, в то время

как занимается со мной любовью. Он не спускает с меня глаз, а мое

удовольствие начинает разрастаться – все больше и больше, – пока наконец

не захватывает меня и не притягивает к точке невозврата. Я не в состоянии

отвернуться, и нет ничего – просто ничего – более уязвимого, чем смотреть