Лукавый сексуальный лжец
Шрифт:
выработалась подобная привычка, и когда она позвонила Харлоу…
– В чем и была ее ошибка, – сухо замечает Финн.
– …Харлоу развернула на всю мощь свои оберегающие инстинкты, –
Лола виновато поживает плечами. – Ее не изменить.
– Понимаю, – отвечаю я. Это действительно так. Но вместе с
собственным нежеланием, чтобы кто-то из моих друзей считал, что я
поступила неправильно, мне не хочется чувствовать потребность
защищаться, поскольку я переспала
имела, что он больше четырех лет назад расстался с моей подругой. А в
качестве вишенки на торте – сам факт их уверений, будто что все хорошо,
никак не помогает мне перестать чувствовать себя аутсайдером.
– Я реально не хочу, чтобы все стало странно и неловко, – говорю я всем.
– Ничего такого и не будет, – отвечает Лола, а потом, подумав, добавляет:
– Ну, то есть, если даже и будет какая-то неловкость, это временно. Нет, ну
правда, ты ведь даже не узнала бы об этом, если бы встала после нашего
ухода, потому что Харлоу уже через пару часов пережила и забыла бы.
Она хотела, чтобы я чувствовала себя лучше, но получилось с точностью
до наоборот. Я «даже не узнала бы об этом», потому что никому бы и в голову
не пришло мне рассказать. Словно какие-то мои косяки нивелируются во
время их большого саммита во время завтрака.
– Ну ладно тогда, – вставая, говорю я. Иду на кухню и мою чашку. – Но я
серьезно: дайте мне знать, если нужно будет что-то сказать им обеим.
Все с готовностью кивают – знают, каково это, быть причиной гнева
Харлоу – но, конечно, они не могут знать, каково мне самой чувствовать себя
этой причиной. Она ведь даже толком меня не знает. Я всего лишь время от
времени присоединяюсь к ним и не могу считать себя частью их компании.
Так что Харлоу может и не испытывать необходимость «пережить это».
Я в очередной раз проклинаю впустую потраченное время на того
неверного мудака, с кем у меня были долгие отношения и из-за кого я за эти
годы практически свела на нет свой круг общения, став чудовищно
замкнутой. У меня сотни знакомых и так мало настоящих друзей. Это разве
я? Стала поверхностной и благодаря улыбке с ямочками и умению
непринужденно болтать заставляю людей расслабленно себя чувствовать,
чтобы внушить им, будто они меня хорошо знают?
Единственный человек, кому я могу позвонить и с кем обсудить, – это
Руби, но она так далеко и знакома с этой компанией еще меньше, чем я.
Иногда мне казалось, что понять меня может НеДжо – то есть, Дилан – но две
недели назад я даже не знала его настоящего имени.
Хотя
хотелось бы это признавать. Но, к сожалению, ему нельзя доверять, он
кобель, у него дебилы-друзья, и – после этих утренних переживаний – он
полностью под запретом.
***
С последними закатными лучами солнца я открываю дверь в бар к Фреду.
Не сказать, что давно тут не работала, но после нескольких смен в «Блисс»
все у Фреда ощущается знакомым и успокаивающим. Я рада вернуться.
Фред стоит за барной стойкой и улыбается, когда я подхожу к нему.
– Эй, мелочь, мы тут соскучились по тебе, – говорит она. – Другие
бармены меня боятся. Не хватало кое-кого, выпендривающегося и бравшего
огонь на себя.
Посмеиваясь, я надеваю фартук.
– Рада, что тебя забавляет мое постоянно нарушение субординации.
– Хорошо провела время в новом модном клубе? – интересуется он.
– Ага, – пожав плечами и слегка улыбнувшись, отвечаю я, и Фред знает
меня достаточно хорошо, чтобы не начинать расспросы.
Как уже привыкла, я готовлю свое рабочее место, записав себе, что
принести из подсобки, а что заменить.
– Много народу сегодня? – спрашиваю я.
Фред кивает и облокачивается на стойку.
– Проходит какой-то турнир по софтболу, так что будет еще больше. По
большей части, молодняк, – с ухмылкой добавляет он. – Так что держи свою
банку наготове.
Он оказывается абсолютно прав, и первая половина смены проходит как
в тумане. К восьми вечера Фред бросил в мой «Автомобильный фонд» семь
долларов, после чего предложил лучше снова свалить хотя бы пару дней
поработать в «Блисс».
Идя с кувшином Маргариты я замечаю Люка. Прислонившись к
бильярдному столу и засунув руки в карманы темных джинсов, он
разговаривает с каким-то незнакомым мне парнем. У него сегодня мягкие,
ничем не уложенные волосы, и челка постоянно падает на лоб, закрывая
глаза. Конечно же, это еще больше подчеркивает линию челюсти и
обрамленную воротом серой футболки шею с движущимся адамовым
яблоком, когда он сглатывает.
Он написал мне четыре раза с того вечера, когда мы занимались сексом
на диване… я про наш второй диванный раз – чуть меньше недели назад – но
я ни на одно не ответила. Чтобы отгородиться от его присутствия, я мысленно
отмечаю галочками уже обдуманные мной причины:
Нельзя доверять.