Лукиан Самосатский. Сочинения
Шрифт:
Менипп. Менипп. Вот мой мешок, Гермес, и палка; их я бросаю в воду. Моего рубища я даже не взял с собой — и хорошо сделал.
Гермес. Садись в лодку, Менипп, прекрасный человек, и займи первое место возле рулевого, на возвышении: оттуда ты можешь следить за всеми.
3. А этот красивый юноша кто такой?
Харон. Хармолей, мегарский красавец, за один поцелуй которого платили по два таланта.
Гермес. Скорей снимай с себя красоту, губы вместе с поцелуями, длинные волосы, снимай румянец со щек и вообще всю кожу.
4. А ты кто, такой строгий, в пурпурном плаще и в диадеме?
Лампих. Лампих, тиран Гелы.
Гермес. Что же ты, Лампих, являешься сюда с такой поклажей?
Лампих. Как же? Разве тиран может явиться без всего?
Гермес. Тиран не может, но мертвец должен. Снимай все это.
Лампих. Ну вот тебе, богатство я выбросил.
Гермес. Выброси, Лампих, и спесь и надменность; все это слишком отягчит лодку, если ввалится в нее вместе с тобой. Лампих. Позволь мне сохранить диадему и плащ.
Гермес. Нельзя; бросай и это.
Лампих. Пусть будет по-твоему. Что же еще? Ты видишь: я все скинул.
Гермес. Нет, сбрось с себя еще жестокость и безрассудность, и гордость, и гнев.
Лампих. Ну вот уже я совсем наг.
5. Гермес. Можешь войти. А ты, толстый, мускулистый, кто такой?
Дамасий. Дамасий, атлет.
Гермес. Да, я тебя узнаю; видел тебя часто в палестрах.
Дамасий. Да, Гермес; впусти же меня: я ведь совсем гол.
Гермес. Нет, ты не гол, милейший, раз на тебе столько тела. Сбрасывай все, а то лодка потонет, лишь только ты одной ногой ступишь в нее. Брось также свои победные венки и похвалы.
Дамасий. Смотри, вот я уже действительно гол и весом не превышаю других мертвецов.
6. Гермес. Так тебе лучше будет, без твоего веса. Садись в лодку. А ты, Кратон, брось свое богатство, да еще свою изнеженность и роскошь; не бери с собой погребальных одежд и деяний предков, оставь и происхождение свое и славу, и если город провозгласил тебя когда-нибудь благодетелем, брось и это; брось также надписи на твоих изображениях и не рассказывай, какой высокий курган тебе соорудили: одно упоминание об этом может отягчить лодку.
Кратон. Что ж поделать! Придется все бросить, как это ни грустно.
7. Гермес. Это что такое? А ты зачем пришел в полном вооружении? Что означает этот трофей, который ты несешь?
Полководец. Это значит, что я одержал победу, отличился в бою, и за это город меня почтил.
Гермес. Оставь свой трофей на земле; в преисподней царит мир, и твое оружие там тоже ни к чему не пригодится.
8. А кто же этот, с таким важным видом, такой гордый, вот этот, с поднятыми бровями, погруженный в раздумие? Какая длинная борода!
Менипп. Это философ, Гермес, а вернее — шут и лгун. Вели ему снять с себя все, и ты увидишь, сколько пресмешных вещей спрятано у него под плащом.
Гермес. Снимай сначала свою осанку, а потом и все остальное.
Философ. Раз ты приказываешь, я брошу все это.
9. Менипп. Гермес, ему не мешало бы снять также свою бороду: она, ты сам видишь, тяжела и лохмата, в ней волос весом по меньшей мере на пять мин.
Гермес. Ты прав. Снимай бороду.
Философ. Кто же мне ее обрежет?
Гермес. Положи ее на сходни, а Менипп отрубит ее топором.
Менипп. Гермес, дай мне лучше пилу: так будет забавнее.
Гермес. Хватит и топора. Прекрасно! Теперь у тебя вид более человеческий без этого козлиного украшения.
Менипп. Не обрубить ли мне немножко и его брови?
Гермес. Конечно! Он их поднял выше лба; не знаю, против чего он так насторожился. Это что такое? Ты еще плачешь, негодяй, оробел перед смертью? Садись в лодку!
Менипп. У него подмышкой спрятана еще одна очень тяжелая вещь.
Гермес. Что такое?
Менипп. Лесть, сослужившая ему в жизни большую службу.
Философ. Тогда ты, Менипп, брось свою свободу духа и свободу речи, брось свою беззаботность, благородство и смех: никто ведь, кроме тебя, не смеется.
Гермес. Напротив, сохрани их: это все вещи легкие, перевезти их нетрудно, и они даже помогут нам переплыть озеро.
10. Эй ты, оратор! Брось свое бесконечное красноречие, все свои антитезы и повторения, периоды и варваризмы и весь вообще груз своих речей.
Ритор. Смотри, вот я все бросаю.
Гермес. Теперь все в порядке. Отвязывай канаты! Скорей втягивай сходни! Поднимать якорь, распустить паруса! Перевозчик, выпрями руль! Пошли, — в добрый час!
11. Чего же вы ревете, глупцы, в особенности этот философ, у которого только что отрубили бороду?
Философ. Ах, Гермес! Я думал, что душа бессмертна.
Менипп. Врет он! Совсем не это его огорчает.
Гермес. А что же?
Менипп. Он плачет, что не будет больше наслаждаться роскошными обедами, что никогда уже не удастся ему ночью тайком уйти из дому, закутав голову плащом, и обежать все веселые дома от первого до последнего, а утром не будет больше морочить молодежь и получать деньги за свою мудрость; вот что его огорчает.
Философ. А ты, Менипп, разве не опечален тем, что умер?