Лукоморье. Трилогия
Шрифт:
— Странно. Стакана три, а все поровну. Уникальный случай. Ну тогда за российскую науку, которую не берет никакая… пи-и-и… инфляция и… пи-и-и… стужа!
Только они приладились махнуть за это дело, раскрыв пошире рты (в одну глотку сразу две струи — это достаточно круто), как шкура, на которой они сидели, внезапно обиделась.
— Вот для кого третий-то! — обрадовался Люцифер, кувыркаясь по песку.
— Для кого? — потребовал объяснений Кощей, кувыркаясь с другой стороны шкуры.
— Для нее, — пояснил дьявол, поднимаясь на ноги.
Его Бессмертие
— По справедливости?
— По справедливости.
Они подошли к шкуре и честно вылили каждый из своего стакана в ее раскрытую пасть. Медведь шмыгнул носом, тихо икнул и опять превратился в мягкую белую шкуру, рухнув под ноги отпускникам.
— Вот… пи-и-и…
— Он же нас… пи-и-и…
— В одну харю два стакана!
— А нам по одному оставил!
— А мне еще и из горла!!! Извольте жрать! — окончательно расстроился дьявол, потрясая бутылкой. — Какое бескультурье!!!
Нечистый сердито пнул копытом коварного собутыльника по белой шкуре и одним махом опорожнил свою емкость, со злости ею же и закусив. Кощей попытался было тоже закусить стеклом, но тут вновь заиграла музыка, и между пальмами замелькали фигурки гули. Строго следуя совету Махмуда, прелестницы еще больше обнажили свои плечики, оголили пупки и закатали повыше шаровары.
— Бабы… — ахнул Кощей, роняя опустевший стакан на песок.
— Бабы… — Глаза Люцифера заблестели.
— Бабы!!! Пи-и-и-и-и-и-и-и-и… — завопили они дружно и ринулись в атаку, на бегу срывая с себя парки, унты и все, что под ними было…
31
Солнце поднималось все выше. Караван медленно, но верно двигался по раскаленной пустыне в сторону Багдада-101. Шухерман качался меж верблюжьих горбов в самом хвосте каравана, с любопытством изучая только что украденную у Папы карту. Маршрут, начертанный зелеными чернилами Веселого Али, вел к цели не по кратчайшей прямой, а замысловатыми зигзагами, в узловых точках которых находились колодцы и оазисы. Были на карте еще и другие отметки, но толку от них…
Вот, например, чуть правее по курсу — пещера. Судя по надписи, принадлежит сорока разбойникам, но на Сим-Сим уже не открывается.
— Если б ты еще показала пароли, коды доступа, — сердито попенял карте воришка. — Сколько золотишка душегубчики запасли…
Изображение пещеры на карте начало расти. Шухерман радостно подпрыгнул. Карта была не простая. На ней уже появлялась надпись.
«Балансовый отчет пещеры Сим-Сим.
За последние три года дебет разбойничьего общака составил три акра золота, не считая оружия, вина, тряпья и благовоний».
Багдадский вор зажал себе рот, чтобы не завопить от восторга, и силой воли заставил успокоиться бешено забившееся сердце. Как только это ему удалось, он принялся читать дальше.
«Кредит за тот же период составил два
— Тьфу! — сразу расстроился Шухерман. — Кто-то уже поработал до меня. Ладно, давай пароли выкладывай. Как туда прорваться?
«Дополнительная информация за отдельную плату. Внесите 10 золотых…»
— Что? — возмутился Шухерман. — Чтоб я чего-нибудь куда-нибудь вносил?
Шумел он на карту больше для порядку. Вносить ему все равно было нечего. Воришка собрался было припугнуть чересчур меркантильную карту, но не успел.
— До ближайшего колодца еще далеко? — донесся до него голос Молоткова. Лейтенант ехал следом за Ильей, с тревогой поглядывая на Жасмин.
Причина тревоги была очевидна. Девушка в принципе чувствовала себя прекрасно в этом знойном аду, вот только подозрительно сильно раскачивалась меж горбов своего верблюда и неприлично громко хихикала. А все потому, что Шухерман по-своему понял распоряжение Папы облегчить караван и оставить только пищу и питье, в результате чего из питья у них остались одни бурдюки с вином из запасов Веселого Али, а из еды — сушеная рыба крутого посола.
— Сейчас посмотрю, — буркнул Илья, хлопая себя по карманам. Брови его удивленно поползли вверх. Он похлопал еще раз. Не помогло. Карты не было.
— Эй, дефективный! — сердито рявкнул подполковник на Багдадского вора, в рукаве которого за мгновение до этого исчезла пропажа. — Тпр-ру-у-у!!! — заорал он, тормозя своего верблюда. Караван встал.
— Это вы мне? — невинно спросил Шухерман.
— Тебе, тебе, — подтвердил Молотков.
Лапти Шухермана прошуршали по песку.
— Я весь к вашим услугам. Готов выполнить любое задание…
— Партии и правительства, — хмыкнул Олежка.
— Отдай карту, лишенец, — потребовал подполковник.
— Какую карту? — всплеснул руками воришка. — Аллахом клянусь, не брал! Вот те крест, не брал! — истово перекрестился он.
— Надо бы его ошмонать, — внес предложение Мурзик.
— Раздевайся, — коротко скомандовал Илья.
— Как можно! Тут дамы… — засмущался Багдадский вор.
— Они отвернутся, — успокоил его Олежка, снимая с верблюда пьяно хихикающую Жасмин и разворачивая ее тылом к воришке.
— Какой позор! — расстроился Шухерман, срывая с себя халат. — Меня, честного…
— Вора, — подсказал Илья, спрыгивая на песок.
— Нате! Возьмите! — со слезами на глазах воскликнул Шухерман. На песок полетела чалма, следом последовала вынырнувшая из-под нее ушанка. — Все возьмите! И порты возьмите и…
Поверх халата плюхнулись залатанные портки вора и не первой свежести лапти. Илья тщательно исследовал лежащую перед ним амуницию, но карты не обнаружил.
— Я бы и исподнее снял! — все больше распалялся Шухерман. — Да только срамиться перед вами не хочу!