Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
— Кстати говоря, — сказала я, опершись на Эдварда и прервав его перевод, — незадолго до этого мы снова можем отослать Джанну в Норвегию, а потом обежать Южную Америку в поисках полувампиров.
Эдвард улыбнулся и поцеловал меня в макушку.
— Это твои планы на ближайшее будущее?
— Так как я уже познакомилась с Денали, да, похоже, это они и есть, — ответила я. И это напомнило мне про Лорана и его глаза. — Эй, ты не замечаешь во мне никаких изменений? — спросила я, пытаясь добавить в голос дерзости и гордости за себя.
— Хм, — ответил Эдвард, взяв мое лицо в руки и поворачивая его, чтобы лучше рассмотреть. Я рассмеялась, когда он начал преувеличенно внимательно всматриваться в мои черты, после чего он сказал. —
Я широко улыбнулась, поцеловала его и сказала:
— А для тех вампиров, которые пили человеческую кровь, а потом перестали, график такой же?
— Существенно быстрее, на самом деле, — ответил он, и мои губы сжались. — Уверен, что ты заметила, что твои глаза не чернеют. Это занимает одну-две недели, после чего приходится быть крайне осторожным, но ты еще долго не увидишь их черными, не выходя на охоту, потому что ты новорожденная и у тебя все еще есть запас твоей собственной крови. Черноглазый вампир, который ест животных, сразу же получит золотой цвет глаз; у взрослого же вампира, перешедшего с диеты из людей на животных, красный цвет из глаз уйдет через несколько дней.
Ага.
Лоран убивал людей. Все Денали знали об этом, возможно, кроме Дэвида и Гарри (скорее всего, их незнание было временным). И ничего не делали по этому поводу. Не знаю, было ли им известно, что я догадалась, или нет.
А теперь — что же я собираюсь со всем этим делать?
*
Быстро рассортировав все известные факты, я решила, что рассказать Эдварду о Лоране не будет рискованным. Ведь Денали не брали с меня слово хранить тайну, а Вольтури определенно не заботило, ест Лоран людей или нет, пока он хорошо заметает следы, так что вряд ли они заинтересуются этим делом.
Ну наконец-то появилась проблема, с которой я не должна справляться без Эдварда.
— Но я видела Лорана у Денали, — сказала я, — и его глаза все еще красные.
Эдвард застыл, потом прижал меня чуть крепче. Он не выглядел удивленным, это был жест защиты. Информация не взволновала его, но он понимал, что это может значить для меня.
И опять же, Эдвард относил свои метаубийства, охоту за убийцами, примерно в ту же моральную категорию, что и бессистемный выбор случайного человека на улице как объекта охоты. Я повернула голову, чтобы взглянуть на его лицо — так и есть, на его лице снова было знакомое выражение вины, словно вымаливающее у меня прощение, как будто я какое-то божество. Если я вслух осуждала Лорана, не давая ему никаких послаблений, он считал, что я рассматриваю и его в таком же ключе.
— Не думаю, что это случайности, — продолжила я и описала признаки, согласно которым он планировал продолжительные охотничьи путешествия. — И у него нет удобного способа убедиться, что он охотится только на людей, которые причиняют зло другим, — я прижалась к Эдварду. — Полагаю, что он мог бы проделывать нечто вроде расследования и пытаться находить для своих целей плохих людей, но это маловероятно…
— Ты права, — с усилием сказал Эдвард, — маловероятно.
— Дэвид, возможно, не знает об этом, да и Гарри, скорее всего, не в курсе, — отметила я. — Но остальные должны знать. У них все еще золотые глаза, так что если я не выбрала весьма странное время и они не являются всеядными, если так можно сказать, то это все относится только к нему. Почему они с этим мирятся?
Эдвард медленно заговорил, тщательно подбирая слова:
— Есть несколько возможных причин… Во-первых, у них нет надежного способа контролировать Лорана. Ты не можешь поместить вампира в тюрьму. Нет ничего, чем можно было бы запугать его или вроде этого. Единственное, что можно с ним сделать или не сделать против его воли, это насилие или его угроза.
— Кейт могла бы вырубить его, — возразила я.
—
— Ладно, — сказала я, — они не будут с ней драться, чтобы защитить людей, которых они даже не знают. Но почему тогда Ирина это терпит? Почему не пытается его остановить? Он должен будет ее послушаться.
Эдвард несколько секунд обдумывал мой вопрос.
— Ну, — сказал он, — вторая причина в том, что Денали не относятся к “вегетарианству” так же, как мы. Это Таня придумала так назвать наше поведение, и я полагаю, что она считает его аналогом вегетарианства у людей, когда они едят только растительную пищу. То есть — это личный выбор образа жизни, возможно, с некоторой нравственной подоплекой, но он не стоит того, чтобы за него воевать.
— Дэвид и Гарри… — начала я в ужасе. Глаза Дэвида было бледно-оранжевого цвета, но…
— Они растят своих так называемых “детей” как вегетарианцев, — заверил меня Эдвард, сжимая мою руку. — Я не думаю, что тебе стоит волноваться, что Дэвида или Гарри будут больше побуждать к употреблению человеческой крови, чем Иларио. Их никто не будет останавливать, если они, например, захотят уйти и влиться в ряды обычных вампиров — меня, между прочим, тоже никто не остановил, — но если они останутся с ковеном, вряд ли они так поступят. Да и Ирина тоже, скорее всего, не вернется к человеческой крови. Но для активной проповеди своих убеждений у нее недостаточно мотивации — она не будет рисковать отношениями с Лораном из-за споров о диете. Даже если она и пыталась его в чем-то убедить, она должна была уже многие месяцы назад потерять былой пыл, и, скорее всего, они пришли к нелегкому компромиссу.
— Он убивает людей, — сказала я. — Не свиней, не кур, не коров. Людей. Это не выбор образа жизни, это мертвые матери и отцы, и братья, и сестры, и сыновья, и дочери…
У Эдварда был несчастный вид. Я вздохнула.
— Я не говорю, что тебе нужно вернуться к своей привычке “бороться-за-справедливость-и-заодно-перекусывать”, — заметила я, большим пальцем разглаживая его бровь, — но ведь это совсем другое дело. Я действительно считаю, что совсем другое. Если бы я знала, что Лоран способен отличить хороших людей от плохих, и выбирает только плохих для своего питания, которые похищают детей или поджигают сиротские приюты, или вроде того — тогда эта информация не была бы для меня такой уж важной, в моей жизни есть более приоритетные задачи, чем спасать убийц от наказания. Но если Лоран и ест плохих людей, думаю, это чистая случайность.
Эдвард безмолвно кивнул.
— Третья причина, — мягко сказал он, — это что в мире много вампиров, и сестры и Элеазар не считают своим долгом контролировать Лорана в большей степени, нежели какого-то другого вампира, только потому, что он живет вместе с ними.
Я поняла, что для Эдварда, возможно, мое недовольство Лораном выглядело как ханжество, потому что он не знал, что я подготавливаю основу для свержения Вольтури и прекращения питания людьми. Я попыталась подумать, каким образом можно изменить его впечатление, и при этом не выдать ничего из моих планов.