Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
— Чечевицу будешь? — от нечего делать предложила я, показывая в сторону кастрюли на плите, — думаю, она чем-то похожа на нут.
— Я уже поела, — отказалась она, — но все равно спасибо.
Я кивнула и села за кухонный стол, Элис сделала то же самое.
— Итак, — произнесла я, — в чем дело?
— Пожалуйста, потерпи немного, — сказала Элис со страдальческим выражением на лице, — я должна многое тебе рассказать, и я никому никогда этого раньше не объясняла, к тому же все очень запутанно, и моя семья будет на меня злиться, но другого пути нет — на самом деле нет, я смотрела. Ты должна все узнать, и чем раньше ты будешь в курсе,
— Я, хм, в общем-то, всецело одобряю подход, при котором знание предпочтительнее незнания, а также заботу о безопасности, — произнесла я, — однако успеешь ли ты объяснить все, что хочешь, до того как Чарли — я имею в виду, мой отец — вернется домой?
— Да, — уверенно ответила Элис, — он вернется не раньше восьми. До этого времени я успею изложить основы. Тебе нужны будут дополнительные доказательства, однако для этого мы сможем встретиться в другой раз. Итак, эм, прежде всего — я умею предсказывать будущее.
Я медленно кивнула, чтобы она продолжала. Теперь моя безумная идея выглядела менее безумной. Если Элис сама верила в то, что она предсказывает будущее, и я независимым путем пришла к той же мысли — это все еще было весьма невероятно, однако она предлагала провести проверку, значит, в этом что-то есть.
— Вот, — продолжила она, передавая мне сложенный лист бумаги, — это погода на следующую неделю. Я знаю, что прогнозы погоды иногда верны, и что в Форксе ее предсказать легче, чем где-либо еще, но погода дается мне легко, и я написала все это за минуту. Подобные физические события я могу предсказывать без усилий. Еще я могу сказать, что люди собираются делать, если они уже приняли решение. Если у них несколько вариантов действий, то картинка будет менее четкой, однако что-то я все равно увижу — но мысли всегда изменчивы. Так что погода в качестве проверки подходит лучше всего.
Я развернула бумагу. В ней предсказывалось, что этим вечером до 11:09 будет сильный ливень, после которого начнется небольшой град, а затем мелкий дождик будет моросить всю ночь. Утром в четверг обещалась радуга. Я сложила лист обратно.
— Кости? — предложила я.
— Карты были бы лучше. Результат будет зависеть от того, как ты потрясешь кости, но если однажды перетасовать карты, они останутся на своих местах, — ответила Элис, — хотя если ты выберешь кости, мои ответы все равно будут лучше, чем случайное угадывание. О, да у тебя же есть стаканчик для костей. В этом случае я тоже могу идеально предсказать результат.
Я принесла и то, и другое из чулана под лестницей и дала Элис лист бумаги. Я несколько раз перетасовала колоду, затем она заполнила лист предсказаниями, причем очень быстро и идеальным почерком. Она отдала мне бумагу, и я начала переворачивать карты.
*
Она все угадала верно. Я не стала настаивать на немедленной повторной проверке — не было времени, и у меня уже было больше информации, чем я могла полностью объяснить. У Чарли и правда оказался стаканчик для костей, с которым, по словам Элис, она сможет идеально угадать выпавшие кости, если я сразу после встряхивания спрячу их под него. Она угадала шестнадцать раз подряд, после чего я отложила кости в сторону и положила руки на стол.
— Как ты это делаешь? — спросила я.
— Понятия не имею, честно, — ответила она, — я просто вижу будущее, сколько себя помню. Я концентрируюсь на людях или предметах, и вероятности событий приходят
— Сколько ты себя помнишь — это сколько? — спросила я, — Ты же вроде моего возраста? Или на год старше?
— Мне, по меньшей мере, сто лет, — ровным голосом произнесла Элис, глядя мне прямо в глаза.
— Сколько?! Стоп — что значит “по меньшей мере”?
— Я очнулась в 1920 без единого воспоминания в голове. Выглядела я тогда точно так же, как и сейчас. Думаю, что по физическому развитию мне примерно девятнадцать, и если я выгляжу на свой возраст — имея в виду возраст, в котором я пришла в себя, тогда я родилась примерно в 1905 году или около того, — ответила она.
— И когда ты пришла в себя, ты уже могла видеть будущее, — сказала я. Я не была уверена, подыгрывала ли я ей, или на самом деле поверила ее словам вместе с фокусами, способными разорить любое казино. Но даже если она меня обманывала, откровенная ложь вместо таинственной эксцентричности уже привнесла хоть какое-то разнообразие.
— Да, — согласилась она, — и я, как и все в нашей семье, не человек. Но только я не помню, как была человеком. Мы точно не знаем, что со мной произошло; я не вижу прошлое, только будущее. Остальные же помнят, кем они раньше были.
— То есть ты?..
— Вампир, — сказала Элис, слегка поморщившись, — только не пугайся.
— Я… не уверена, что хочу, чтобы ты мне это доказала… — осторожно начала я.
— Нет, нет-нет-нет, — Элис широко распахнула глаза, — мы не пьем человеческую кровь. Не наша семья. Только кровь животных. Хотя, в любом случае, вряд ли было бы разумно показывать тебе то, как мы охотимся.
— Ладно… так вот почему вы ничего не едите в школе?
Элис вздохнула:
— Я знаю, что это выглядит подозрительно. Для нас физически возможно есть обычную еду, однако это очень, очень неприятно. И мы не можем ее усвоить, так что позже еду приходится “возвращать”.
— Привлекательная картина, — заметила я, — и по этой же причине на вид вы как будто сделаны из мела, да?
Элис кивнула. Я спросила:
— А макияжем вы не пробовали пользоваться?
— Он не держится на нашей коже, — ответила она, протягивая руку и добавляя, — попробуй на ощупь.
Я положила ладонь на ее руку. Ощущение было, будто это кусок камня — холодного, гладкого, неподатливого камня. Я кивнула.
— Стоит только прикоснутся к чему-нибудь — и краска тут же смазывается, — сказала она, убирая руку, — И, предвосхищая твои вопросы — большинство мифов про вампиров — это ложь. Мы пьем кровь, но не имеем никакого отношения к летучим мышам, не испытываем особого отвращения к чесноку, не спим в гробах — да и вообще не спим, кстати, — не можем превращаться в туман, и солнце нас не обжигает. Хотя солнечный свет в определенной степени может нас выдать, из-за чего мы избегаем появляться на публике в солнечные дни. И поэтому для жизни мы выбираем места с пасмурной погодой, наподобие этого. Протыкание сердца колом — невозможно, деревом даже мой глаз нельзя повредить, что уж говорить о грудной клетке — и обезглавливание тоже не проблема, если быстро приставить голову обратно. Хотя мы уязвимы к огню, только, пожалуйста, не надо это проверять. Мы очень быстрые, ловкие и сильные, и к тому же обладаем обостренными чувствами.