Луна как жерло пушки. Роман и повести
Шрифт:
Давным-давно наступила ночь, все сильнее лил дождь, под ногами стояли лужи. В любую минуту можно было нарваться на облаву, на патрулей, но она и не думала прощаться. Куда там — еще крепче ухватила за руку, будто жениха, которого боится отпустить от себя хоть на минуту.
Стало ясно: он допустил оплошность. Никакой она не инструктор — та, наверно, вовсе не приехала или просто разминулась с ним в тумане. Эта девица, которая ухватилась за него и не отпускает, напутала с паролем; к тому же никакого носового платка из сумочки у нее не проглядывало — то был обыкновенный ремешок, что-то вроде украшения…
Ну
— У меня всего одна постель, — пробормотал он. — Несколько досок, сбитых в виде лежанки.
— Не беда! — сразу же согласилась она.
Перед глазами встала сестра Параскива, хозяйка его отшельнической кельи: как она посмотрит на визит барышни в столь поздний час? Он намекнул девушке, что идти к нему неудобно, но что она могла придумать?
И вот они дома.
Волох, конечно, хотел постелить себе на полу, но она стала возражать. "Не беда, можно и вместе". Только пусть отвернется, пока она разденется. Он лёг спиной к ней, чувствуя необыкновенное смущение, и, хотя она по-прежнему болтала, вскоре понял, что заснуть не сможет. Он резко повернулся.
— Что с тобой, товарищ? — Впервые за весь вечер она употребила это слово. — Неужели влюбился с первого взгляда? — И рассмеялась.
— Я предупреждал… Сама напросилась! — вырвалось у него. И потянулся к девушке, пытаясь обнять ее.
Но она выскользнула из объятий, по-прежнему звонко смеясь.
— Зачем было столько времени рассуждать о любви, если боишься, чтоб до тебя дотронулись?
— Не совсем так. Настоящая любовь… — Она готова была начать новую дискуссию.
У него, однако, подобных намерений не было.
— Хватит, перестань! — едва сдерживая ярость, крикнул он. — Стоило из-за этой болтовни тащиться через весь город в глухую ночь!
Однако девушка и не думала прекращать свои теоретические рассуждения. Тогда он окончательно вышел из себя.
— Я знаю, зачем ты здесь: подвергнуть еще и такой проверке!
И в бешенстве отвернулся, укрылся с головой, даже зажал уши: чтоб не слышать ее, не чувствовать вблизи от себя ее тело! Поскорее бы уснуть. Утром, как только начнет светать, выставить, и все. Или же нет — пускай спит, он выйдет из дому первым. Назначена встреча… Хотя бы немного рассеялся туман, из-за него можно опять влипнуть в историю. Этот туман… туман…
Он погрузился в сон, крепкий, сладкий, окутавший тело шелковистой дымкой, сотканной из мельчайших капелек тумана. Из клуб этого прозрачного тумана на него наплывало лицо девушки.
"Не беда", — ласково лепетала она, обвивая шею нежными, мягкими руками, и сладость сна умиротворяюще растекалась по всему его телу.
На рассвете, не досмотрев до конца столь блаженный сон, он поднялся с постели. Опаздывать нельзя было ни на минуту. Стал торопливо умываться, стараясь не смотреть на девушку. Она крепко
Волох не мог не удивиться тому, что теперь в нем совсем не было злости — ее как будто рукой сняло. Похоже, что и в самом деле сняло, потому что его не волновало даже, какими глазами посмотрит на все это сестра Параскива… Сегодня ему снова нужно взять с собой шапку; отвечая на пароль, он по-прежнему должен держать ее в руке. Потянувшись за шапкой, бросил взгляд на девушку — наступила пора прощаться. Она выглядела совсем не такой уж смуглой, какой показалась вчера, скорее просто загорела, к тому же лицо обветрено, опалено солнцем и холодом. Впрочем, и это впечатление могло быть обманчивым: в окне едва брезжил рассвет. Она спала, склонив голову к обнаженному плечу, и легонько причмокивала во сне губами, будто целовала кого-то. Впрочем, губы все время оставались плотно сжатыми — и во сне оберегала их от чужого прикосновения. И только плечо оставалось обнаженным, по-девичьи округлым, мягким… Трудно было оторвать глаза от этого плеча, хотя он знал: лучше б им вовсе не встречаться. Появление девушки внесло путаницу в дела; хоть бы уж благополучно от нее отделаться, чтоб никогда больше не видеть друг друга.
Встретиться бы в другое время — когда почувствуешь себя вольным, не связанным этой жестокой борьбой, сможешь свободно распоряжаться каждым днем жизни. Что он может предложить ей сейчас? Замужество? Счастливую семейную жизнь? Руку и сердце? Какая тут рука, если ее каждую минуту могут заломить за спину или сковать наручниками? Только перемигиваться на улице с доступными красотками, украдкой обнять, сорвать мимолетный поцелуй… Но это было не в его натуре.
Он еще раз посмотрел на девушку, теперь уже прощальным взглядом, потом неслышно подошел к постели и прижался губами к ее плечу. Да, он поцеловал ее и думал об этом все время… Наступила минута контрольной встречи — она была необходима, поскольку вчерашняя окончилась неудачно, все из-за нее, из-за девушки… И когда Волох оказался на условленном месте, его ждала… та же девушка!
Что это могло означать: колдовство? Наваждение? Ведь он все время думал о ней, не желал расставаться хоть в мыслях.
Да, то была она, причем из сумочки, как и следовало ожидать, проглядывал уголок бледно-желтого платочка.
— Простите, бога ради, но… — смущенно пробормотал он, прежде чем выдавить из себя слова пароля. — Не скажете, каким образом поскорее попасть на вокзал?
И стал ждать ответа, хотя он опаздывал. Девушка выглядела сейчас сдержанной, и он даже недоуменно передернул плечами: с какой стати так пристально глядеть на него, мерить взглядом с ног до головы?
— Все это так, но сейчас, кажется, нет дождя.
Только тут он сообразил, в чем дело. Мгновенно сорвал с головы шапку и, смяв ее в руке, повторил слово в слово пароль, услышав взамен столь же точный и четкий ответ…
С тех пор прошло много времени. Но что-то осталось между ними, что-то наглухо закрытое, о чем ни он, ни она никогда не упоминали, потому что, наверное, не могли бы оправдать себя. Ее черные, неизменно волнующие глаза не хотели возвращаться к той ночи.
Вчера — взбалмошная девчонка, сегодня — инструктор из центра, которая впервые видит его.