Луна на Луне
Шрифт:
Селин уже знает.
Не получится.
Что такое ложные вакуумы, спрашивает себя Селин.
Не находит ответа.
…отказывается от недетерменированного коллапса волновой функции…
– Ну, ранее развитие, это штука на самом деле опасная… вот так вот рождается такой вундеркинд, все вокруг него ахают-охают, ах, стихи пишет, ах, картины рисует… Ну а потом годам к пятнадцати этот вундеркинд потихоньку выравнивается со сверстниками, и все, и уже никто не охает, не ахает… Такие дети не приучены добиваться
– И чем это обычно кончается?
– Как правило, очень печально…
Селин смотрит на Селин.
Выдыхает.
Нет, это не Селин, совсем не Селин, у неё волосы короткие, у Селин в детстве коротких волос никогда не было.
Хоть здесь сразу понятно.
Не Селин.
Селин потихоньку вычеркивает:
Минус один мир.
Уходит, мельком думает, что там будет, в этом мире после того, как там побывала Селин, изменится этот мир до неузнаваемости или вообще погибнет, или ничего не случится, просто однажды на цветок опустится бабочка…
…и эта дурында себя художницей вообразила…
А вы прикиньте, она еще и стихи пишет.
Э-э-э… я чёт не понимаю, это теперь стихами называеццо?
Э, я тоже так писать могу…
Я её ранние работы посмотрел, вроде норм…
Это она внимание привлечь к себе хочет…
Селин смотрит на Селин, замечает родинку на щеке.
Нет.
Не та Селин.
Вот это хорошо, не надо искать, думать, разбираться, сразу видно – не та Селин.
Минус один мир.
Селин возвращается домой, в изнеможении падает на диван, сжимает виски, скрипит зубами – голова разламывается от боли. А Селин предупреждала, не больше трех заходов в день, а Селин Селин не послушала, глупая Селин, пятый раз уже идет…
Вечером приходит Селин, отчитывает Селин, что она вообще себе позволяет, так недолго совсем себя извести. Селин смотрит на Селин, думает, сколько еще миров надо перебрать, чтобы стать той Селин, которая приходит по вечерам…
…нет. Приходит – это громко сказано, она не стучит в дверь, не снимает пальто ув хода, не садится пить чай, она просто… просто Селин прислушивается к себе и понимает, что вторая Селин – вот она, пришла…
Селин подскакивает – голова отдает гулкой болью – торопится, читает, про ложный вакуум, почему он ложный, почему коллапс волновой функции, почему…
Селин проводит линию на холсте. Сверху черное, внизу белое.
Подписывает.
Черное и белое.
Сжимает зубы, не то, не то, не то…
…ничего.
Скоро будет то.
Селин обещала.
…теория мультивселенных подразумевает, что где-то есть миры, в точности повторяющие наш мир. Более того, где-то существуют вселенные, в которых повторяется прошлое нашего мира…
Селин сидит на окне.
Отсюда виден весь город, кажется, – весь мир.
…еще минус один мир.
Селин перечитывает свои старые тетрадки, всхлипывает, закусывает
…ничего.
Скоро все изменится.
Есть три Селин.
То есть, нет, так-то их много, Селин, вон – миры, миры и миры, и везде – Селин, Селин и Селин, большие, маленькие, средние, вот маленькая Селин стихи свои читает, все диву даются, ах, юное дарование. Вот Селин стоит на подоконнике, – ай, ах! – взлетает в никуда. Вот…
А то Селин, Селин и Селин.
Селин, которая —
– А я еще вот что сочинила…
Селин, которая —
Черное и белое.
Сжимает зубы, не то, не то, не то…
И Селин, которая —
…отказывается от недетерменированного коллапса волновой функции…
(Не Селин, конечно, отказывается. А теория мультивселенных).
А вторая Селин ищет первую, чтобы стать третьей. Вернее, искала, уже не ищет, рыдает от отчаянного бессилия, еще бы – сколько миров, сколько вселенных, столько Селин, и где её искать, первую Селин, где…
Третья Селин подсказывает.
Нет, конечно, не подходит и не тычет пальцем. А по-другому: просто Селин только что не знала, не видела, а теперь знает… чувствует…
Селин.
Вот теперь действительно – Селин.
Селин смотрит на Селин, говорит:
– Привет.
Нет, это еще не конец, это еще только начало, еще долго-долго Селин будет ходить сюда, к Селин, учить Селин уму-разуму, чтобы потом…
Селин возвращается домой. Теперь можно ненадолго и вернуться. оглядывается, не понимает, а где Селин, а что Селин, а почему Селин – любим, помним, скорбим, почему Селин – во цвете лет, почему – дура, себя загубила, почему…
Вторая Селин (которой уже нет) оторопело смотрит на третью Селин, которая есть, спрашивает, а как, а почему, – третья Селин смеется, а ты где была, а в своем прошлом, да разве в своем, ты в моем прошлом была, чего ради оно твое-то, чего ради…
Три прибора
2010
– А почему три прибора?
Грехем смотрит на накрытый стол, не понимает, почему три прибора, откуда три, кого они еще ждут…
Эдит смущается, Эдит сама не понимает, почему поставила три прибора, вертелось что-то на языке, Льюис, Льюис, какой еще Льюис, нет никакого Льюиса и не было…
Эдит берет третий прибор, хочет отнести наверх, спохватывается, куда – наверх, почему она ищет второй этаж в их маленькой квартире…
2070
Льюису страшно.
Первый раз в жизни – по-настоящему страшно.
Вот так, смотрит на темноту чердака, и нужно ступить туда, и посмотреть, что там, и не ступается, и не смотрится, и – страшно.
Грэхем еще пытается что-то неумело шутить, еще улыбается, да нет там ничего, да мыши какие-нибудь или крысы какие – только видно, что и ему не смешно.
Льюис замирает.
Сжимает зубы.
Рывком распахивает дверь, заглядывает в сумрак.
Ничего нет.