Луна жестко стелет
Шрифт:
Проф нас правильно настропалил: на злобу народ настроить легче, чем на что доброе.
К счастью, кум Альварес руку помощи подал. Ту девятку кокнутых вохряков заменили девятью десятками, втравили Главлуну в то, чего она на нюх не терпела, а именно – в расходы на нас, и от одной придури другая поехала.
Вертухаева вохра числом не хвалилась даже в самые ранние денечки. Охрана в историческом смысле здесь ни на фиг была не нужна, и в системе карательных колоний весьма привлекала дешевизна. Охранять надо было Вертухая, его зама и важных птичек с визитами, а в самой-то зоне охрана была ни к чему. Даже орбитальное патрулирование поотменяли, когда стало
Но от потери сразу девяти за одну ночь кое-кто ударился в панику. В том числе Альварес, мы об этом знали. Он хранил копии своих докладных насчет подмоги в «Особом фонде „Зебра“», и Майк их читал. Прежде чем в зеки угодить, Альварес был на Терре гражданин начальник из ментов, потом все годы на Луне служил в вохре и сделался самый запуганный и одинокий человек на Валуне. Он требовал подмоги – как можно больше, как можно вооруженней до зубов, отставкой грозил, если не получит, что была одна лажа. Если бы Главлуна четко секла, что к чему, там допетрили бы, что это лажа. Появись Альварес в любом поселке без оружия и не при должности, он воздухом дышал бы не дольше, чем опознали.
Ну, и получил он свои подкрепления. Мы так и не дознались, кто скомандовал этот лихой набег. Хай-Вертухай таких склонностей не имел, жил себе всю дорогу чурбаком на воеводстве. Возможно, Альварес, только-только пробившись на должность при начальстве, хотел вид показать, а может, и в Вертухаи таким образом метил. Но ближе к истине теория, что от Вертухаевых докладов на Эрзлю насчет «подрывной деятельности» разродилась светлой мыслью навести у нас порядок тамошняя Сверхглавлуна.
Одно дуроломство подстегнуло другое. Вместо того, чтобы набрать новичков из свежих транспортов, двинули к нам штрафников из отборных войск, из миротворцев-карателей Федеративных Наций. Дубы, падло на падле, в гробу они видели Луну и в темпе расчухали, что «временное служебное перемещение» – это прогулочка без возврата. На Луну и лунтиков они злобой кипели, считали нас за корень всех бед.
Но как только Альварес их заполучил, он установил круглосуточные посты на всех станциях трубы, ввел паспорта и паспортный контроль. Если б на Луне все было по закону, так это был бы беспредел, поскольку девяносто пять процентов из нас теоретически были свободные люди, либо кто здесь родился, либо кто срок уже отбарабанил. Причем в городах процент был еще выше, потому как неотбывшие зеки жили на казарменном положении при комплексе и появлялись в городе лишь на двое суток в месяц, по нерабочим дням. А появившись в чистом виде, без гроша за душой, валандались всю дорогу на глазах, целясь, кто бы им за кирнуть заплатил.
Однако единственный писаный закон были Вертухаевы циркуляры, так что вроде и паспорта оказались «законны». В газетах пропечатали, дали неделю сроку обзавестись и в одно прекрасное утро в восемь ноль-ноль ввели. Кое-кто из лунтиков редко с места трогался, кое-кто мотался по делам, кое-кто регулярно сновал из ближних поселков и даже из Луна-сити в Неволен и обратно и по другим маршрутам.
Паиньки позаполняли формуляры, уплатили сбор, снялись на фото, получили паспорта. Я по совету профа заделался в паиньки, заплатил за паспорт и приложил к пропуску для работы в комплексе.
Мало было паинек. Лунтики в упор отмели это дело. Паспорта? Слыханное ли дело?
В то утро на Южном вокзале трубы стоял вояка, но не в военном, а в вохровской желтой робе, причем с видом, что ненавидит
Объявили прибытие капсулы из Неволена. Толпа в тридцать с лишним душ двинулась к выходу. Желтая роба потребовал паспорт у первого подошедшего. Лунтик остановился и начал базарить. Второй пропхнулся мимо. Вохряк обернулся и заорал. Еще трое или четверо прорвались. Вохряк цап за кобуру – кто-то хвать его за локоть, пушку вышибли. Не лазер – обычный пугач, заради шума.
Пугач звякнул об настил, и пошла заруба. Я смылся. Результат: один пострадавший, тот вохряк. Головные схлынули по пандусу, а он лежит на настиле ничком, ручкой-ножкой не колышет.
А остальные – ноль внимания. Обходят, перешагивают. Только одна женщина с младенцем на руках приостановилась, прицелилась, пнула его в рыло и пошла себе на пандус. Он, поди, уже концы отдал, я дальше ждать, смотреть не стал. И валялся он там, пока смена не пришла.
На следующий день туда кинули полувзвод. Капсула на Неволен ушла пустая.
Так и повелось. Кому ездить позарез, обзавелись паспортами, кто уперся, бросили ездить. На выходе из трубы стали ставить двоих сразу: один паспорта смотрит другой сзади маячит, самопал наизготовку. А кто смотрит тот без усердия, что очень кстати, поскольку большая часть – поддельные, причем вначале очень грубо. Но вскоре сперли подлинные бланки, и подделка стали в ажуре – как настоящие Подороже настоящих, но лунтики предпочитали поощрять свободную инициативу.
Наша организация поддельных не изготовляла. Мы в элементе поощряли это дело – я знали кто их имеет, а кто нет: у Майка был список официально получивших. Это помогало отличить агнцев от козлищ для сетки, которую мы строили. Тоже занесенной в Майка, но под паролем «Четырнадцатое июля». И когда выявляли мужика с поддельным, стало быть, вот и кадр на полдороге к нам. Шепнули вниз по ячейкам нашей растущей организации, чтобы ни-ни не принимали с настоящими паспортами. Если у вербовщика не было четкой уверенности, он запрашивал наверх и получал ответ.
Но на том заморочки у вохры не исчерпывались. Их самолюбие страдало, и покою им не было от детворы, которая устраивалась у них под носом или сзади, где не видать, что еще тошнее, и, как обезьянки, повторяла за ними все движения. Или бегала взад-вперед с визгом, гадости выкрикивала, дразнилась, казала пальцами фигуры, однозначные во всём мире. По крайней мере вохра брала это за оскорбление.
Один вохряк подловил пацаненка, врезал по молочным зубкам. Результат – три покойника: двое вохряков и один лунтик.
После этого вохра детворы не трогала.
Мы таких делишек не обделывали, но в элементе поощряли. Вам бы в голову не пришло, чтобы очмилая пожилая дама, вроде моей старшей жены, подзуживала детвору на баловство. А тем не менее подзуживала.
Вдали от домашних расстройств одинокие мужики разным озабочены. Вот с одной такой заботы мы и начали. Этих миротворцев-карателей прислали на Валун без обеспечения насчет приятного досуга.
Кой-какие из наших даме были исключительные красотки, и кой-какие из них начали слоняться возле станций, одетые микрастей, чем обычно, то есть почти в чистом виде в нулях, однако в дупель насандаленные самыми разными духами, но дико забористыми. Они с желтыми робами не разговаривали, в упор не глядели в ту сторону, они в элементе поле зрения пересекали, играя боками, как только лунтички могут. Никакая бабель на Эрзле так не может, шестикратный вес не даст.