Луна жестко стелет
Шрифт:
Такие сцены собирали народ от мужиков до молокососов: «фьюити», аплодисменты в честь красоты и злобная потеха над желтой робой. Вперед на это дело подряжались платные специалистки, но вскоре желающие задаром таким косяком повалили, что проф решил: ни к чему сорить деньгами. И оказался прав: даже Людмила, робкая, что твой котенок, хотела попробовать это дело, но Мама ей четко сказала «нет». А Ленора, благо на десять лет старше и самая симпатичная в нашей семье, таки попробовала, и Мама нагоняя ей не выдала. А та вернулась – вся раскраснелась, веселая, собой довольная до упора, и одно на уме: как бы еще разок гадов
Всё это время мы с профом редко виделись, а на публике так вообще ни разу. Мы соприкасались по телефону. Поначалу здорово стесняло, что у нас на ферме был всего один телефон на двадцать пять душ, причем всё больше из юной поросли, которая, как к телефону прилипнет, так часами висит, только силой оторвешь. Мама ввела строгости: каждому дозволялся один звонок от нас не дольше, чем на девяносто секунд, с возрастающей шкалой наказаний. В исключительных случаях она из добрых чувств прощала. Но прощение сопровождалось «телефонной нотацией»: «Когда я попала на Луну, частных телефонов вовсе не было. Вы, дети, орете, как не знаю кто…»
Насчет завести у себя телефон мы были одним из последних процветающих семейств. Когда меня приняли, он был дома внове. Процветали мы, поскольку ни в какую не покупали того, что могли заделать сами. Мама телефон недолюбливала, поскольку оплата за него в «Луноситскую объединенную компанию проводной связи» большей частью шла в пользу Главлуны. Всю дорогу отказывалась понять, почему я не могу смухлевать насчет телефонной службы с той же легкостью, как мы тырили электроэнергию. («Ведь ты же всё знаешь про эти штучки, Мануэль, дорогой!»). Что телефонный аппарат – это часть системы переключений, в которой он непременно должен числиться, ее не интересовало.
Смухлевать-то я, в конце концов, и мог. Но проблема с контрабандным телефоном в том, как до вас дозвониться. Поскольку он не зарегистрирован, система переключений вашего набора не предусматривает, не существует сигнала, который указал бы ей, как кому-то со стороны связаться с вами.
Но после того, как присоединился Майк, проблема отпала. У меня в мастерской было почти всё, что нужно. Кое-какую мелочь купил, кое-какую стырил. Просверлил дырочку из мастерской в телефонный отсек и еще одну – к Ваечке в комнату. Метровой толщины дикий камень, но лазерный луч толщиной с карандашик работает в темпе. Законный телефон я распотрошил, врезал индуктивную связь в разрыв и замаскировал. Осталось пристроить у Ваечки в комнате и у меня наушники и динамик плюс контурочки повышенной несущей частоты, плюс оконечные преобразователи в нормальную, чтобы не мешать законному телефону Дэвисов.
Вся проблема была в том, чтобы при этом деле не попасться на глаза, но Мама с этим управилась.
Остальное заделал Майк. Безо всякого наборного аппарата, напрямую. Набором «МYCROFTХХХ» я теперь пользовался, только когда звонил с какого-нибудь другого аппарата. А мою мастерскую и Ваечкину комнату Майк слушал всю дорогу. Если слышал, что я или она окликаем: «Майк!», отзывался, на остальные голоса не реагировал. Голоса ведь индивидуальны, он различал их, как отпечатки пальцев, и ни разу не ошибся.
Я прошелся по мелочам: поставил звукоизоляцию на Ваечкин входной люк, такую же, как на входной люк своей мастерской,
По моему контрабандному телефону, хоть он и не имел кнопочного набора, можно было вызвать любой номер на Луне. Скажи только Майку, попроси связь «по Шерлоку» с таким-то. Ведь у него все списки налицо, и номер он сыщет быстрее, чем я.
Мы начали в натуре понимать неограниченные возможности телефонной сети, причем, когда она за нас. Я взял у Майка еще один номерок из неиспользуемых – для Мамы, чтобы она могла звякнуть Майку, если понадобится достать меня. Она сделалась с Майком по корешам, всю дорогу думая, что он человек. На всю нашу семью распространилось. Однажды возвращаюсь домой, а Сидра говорит: «Манни, дорогой, звонил твой друг, у которого такой приятный голос. Майк Холмс. Хотел, чтобы ты ему звякнул». Я говорю, мол, спасибо, бусде, а она вдруг заявляет: «Ман, а когда ты его к нам пообедать позовешь? По-моему, приятнейший человек».
У него, говорю, изо рта дурно пахнет, он весь в шерсти по-страшному и женщин не выносит.
Она в ответ грубое слово мне кинула, благо Мамы поблизости не было. Просто, говорит, боишься, что я его увижу и уйду к нему. Я взял ее за плечико и объяснил, что к чему. Потом рассказал об этом Майку и профу. Майк после этого только пуще ухаживать начал за моими домашними, а проф в задумчивость впал.
Я начал учиться приемам конспирации и оценил взгляд профа насчет того, что революция может сойти за искусство. Не забывал (и даже сомнению не подвергал) Майкове предсказание про семь лет до катастрофы на Луне. Но всерьез о том не думал, начисто увлекся разными не по делу красивыми штучками.
Проф с самого начала твердил, что самое главное в конспирации – это связь и надежность, причем они друг с дружкой в раздрипе: чем теснее связь, тем больше риск, что раскроют; чем жестче надежность, тем медленней работает связь вплоть до паралича организации. И объяснял, что система ячеек – это компромисс.
Насчет системы ячеек я соглашался, что она нужна ради ограничить потери от шпиков. Даже Ваечка признала, что организация без внутреннего разделения работать не может. У нее на глазах был пример, как сгнило от стукачей прежнее подполье.
Но не во ндрав мне была путаная связь системы ячеек. В чистом виде древний эрзлинский динозавр, той еще длины: пока дойдет от головы до хвоста или обратно, им уже пообедали.
Потолковали с Майком.
И списали в утиль многосвязную сеть каналов, которой я профа достал. Ячейки мы сохранили, но связь и надежность построили на офонарительных возможностях нашего чудо-юдо мудрачка.
Что касаемо связи, мы приняли троичное древо «партийных кличек»:
Председатель – гаспадин Адам Селена (Майк). Исполком: «Борк» (я), «Бетти» (Ваечка), «Билл» (проф).