Лунная афера
Шрифт:
— Везет тебе на отказы, — прогудел в трубку генерал. — Какой по счету?
— Да я уж сбился… Девятый или десятый.
— Ладно, Олежка, давай к делу. Собирай вещички и возвращайся в Москву — тут приказ поступил о сокращении твоего отдела.
— О, как. Все ж таки решили от нас избавиться?
— Не от всех. Две штатные единицы убирают.
— И я в числе кандидатов?
— Пока не знаю. Но лучше, чтобы ты был на месте. Некрасиво получится, если тебя заочно подведут под сокращение.
— Понятно. А что с отказом?
— Не волнуйся — разберутся. Вылетай ближайшей «лошадью». Жду…
* * *
К счастью, ближайшая «лошадь» до Москвы отбыла из Ейска буквально через два часа. Небольшой транспортно-пассажирский Ан-26 вез в Министерство обороны несколько объемных коробок всевозможной отчетности о недавних учениях Южной группы войск. Документацию сопровождали три штабных офицера. Подсуетился на борт и Басаргин.
Устроившись на свободном кресле, он бросил рядом портфель, с которым всегда мотался по командировкам, и решил вздремнуть. Все-таки лететь предстояло два с половиной часа.
Не получилось. Мысли будоражил недавний телефонный разговор, да и посадка «на нервах» пока еще не отпускала. Дабы отвлечься, полковник принялся вспоминать молодость…
Вечером субботнего дня курсант Басаргин сидел на кровати и пришивал свежий подворотничок полушерстяной гимнастерки. Большинство товарищей получило увольнительную и находилось в городе, а он только что сменился с наряда. Отпрашиваться и куда-либо идти было поздно, да и не хотелось. Наряд выдался суетным, нервозным, и он прилично устал. Через полчаса ожидалась команда к ужину, а к вечерней проверке должны были подтянуться из города товарищи…
В казарме стояла непривычная тишина. В будние вечера к этому времени курсанты возвращались из Учебно-летного отдела; в казарме слышался возбужденный гомон — согласно распорядку впереди ожидались два часа свободного времени и целая ночь безмятежного отдыха. А сейчас в кубриках находилось человек двенадцать-пятнадцать: сменившиеся с нарядов и те, кого командиры не отпустили в увольнения за мелкие проступки.
Внезапно хлопнула входная дверь.
— Мужики! — огласил казарму чей-то вопль. — В Гутмане наших бьют!!
Гутманом курсанты называли ближайший к училищу Дом культуры, в котором по выходным проводились дискотеки. Иногда на подобных мероприятиях случались стычки с местной шпаной.
Тишина в казарме моментально сменилась суетой. Загремели стулья, кто-то крикнул:
— Сколько там наших?!
— Человек двадцать. А против них — вдвое больше, — вытирал окровавленную бровь гонец.
Хватая на ходу форму и ремни, парни мчались к выходу из казармы. На КПП бегущую толпу попытался остановить дежурный офицер, но где там! Бедолагу чуть не сбили с ног, и он благоразумно отодвинулся в сторону.
Те восемьсот метров, что отделяли училище от очага культуры, преодолели мастерски — как во время сдачи зачета по
— Прорвались?! Что случилось, пацаны?.. — посыпались вопросы.
Басаргин лихорадочно искал среди спасшихся однокурсников своего друга Сашку. Того на просторном крыльце Дома культуры не было.
— Внутри кто-нибудь остался? — крикнул он.
— Да… несколько человек зажали на лестнице, — отплевываясь кровью, сказал один из пострадавших.
Олег бросился в здание, за ним увязалось еще пяток парней из свежего подкрепления.
Картину случившегося он понял сразу. Отбиваясь от превосходящих сил противника, курсанты отходили по лестнице вниз. Дабы помешать отходу, кто-то из местных швырнул им под ноги несколько скрепленных меж собой стульев из актового зала. Б результате пятеро или шестеро ребят в курсантской форме остались в западне на лестничной площадке между этажами и отчаянно сражались с осмелевшей шантрапой.
Появления еще одной группы никто не ожидал. Басаргин с ходу откинул одного наглого малолетку, врезал с правой другому. Не отставали и коллеги, расчищая путь к окруженным товарищам.
— Саня, дай руку! Саня! — нашел он лежащего на полу друга.
Тот, вероятно, получил несколько увесистых ударов. Оттого плохо слышал и едва соображал. Олег сгреб его в охапку и, пользуясь суматохой, вытащил из эпицентра угасавшей драки.
Выскочив из Гутмана, со всех ног помчались в сторону училища. Сирены милицейских «уазиков» вопили уже настолько близко, что, казалось, вот-вот нагонят.
— Все? — коротко поинтересовался дежурный офицер на КПП.
— Теперь точно все.
— Бегом в казарму и привести себя в порядок!..
На вечерней проверке участники инцидента стояли во втором ряду длинного строя, пряча от командиров синяки и ссадины. У Сашки под глазом светился приличных размеров фингал, который для маскировки пришлось заклеивать пластырем телесного цвета.
Тогда пронесло. Драка в Гутмане не стала предметом скандала, долгих разбирательств и строгих карательных мер. Сашкин синяк постепенно сошел на нет, а сам Черняев еще раз убедился в том, что Олег в беде не бросит.
Событие в Гутмане поделило их жизнь на «до» и «после». «До» они были просто приятелями, соседями по кубрику и ротному строю. «После» стали настоящими друзьями…
* * *
Вспомнив об этом эпизоде, Басаргин улыбнулся и, открыв глаза, посмотрел в иллюминатор. Самолет снижался, пробивая несколько слоев облачности. Временами сквозь «окна» просматривались леса, трассы, населенные пункты…
«Конец рабочего дня. Поздновато, — глянул на часы полковник. — Пока присядем, пока доберусь до города… Жаль, но сегодня с Сашкой поговорить не получится».