Лунная охотница и Проклятый принц
Шрифт:
Я присмотрелась к улицам внизу, безлюдным и оттого каким — то безжизненным. Даже птиц особо не было видно. Прекрасно. Значит, я не привлеку ни к кому особого внимания. Но что делать дальше? Даже если я спущусь, то у кого найду нужную информацию? Кто ею может владеть?
В коридоре послышались шаги и отголоски голосов. Я спохватилась, зацепившись за край бойницы и повиснув на стене, жмурясь от дождя и уже слыша разговор. Сюда шли двое мужчин, не боясь, что их может услышать кто — то посторонний. Видимо, здесь не часто бывают люди.
— …и что?
— Все весьма обеспокоены этим донесением.
— Им
— Пока нет, но за горами уже есть шёпот…
— Хорошо. Шёпот нам нужен.
Я начала аккуратно спускаться вниз, боясь поскользнуться на гладких камнях.
— Король всё ещё думает, что это чары?
Я удивлённо замерла, повиснув на передних лапах и вскинув голову. Вода тут же потекла по глазам, так и заставив зажмуриться.
— А что он может думать, считая, что нелюди за границей всё так же ждут возможности отомстить? Ему ведь и в голову прийти не может, что это болезнь, от которой те сами и страдают, — раздался насмешливый голос, от которого у меня холодок пробежал по спине.
— А если он всё же узнает?
В ответ раздался хрипловатый смех.
— Откуда?! Граница застыла — никто не может пройти через неё, если не считать тех, у кого ещё остались крылья. Но нииты… они слишком сильно ненавидят людей, что бы связываться с ними. Им проще самим помереть, чем вступать в сговор.
Собеседники остановились чуть дальше, где я пряталась. Пришлось немного подтянуться, что бы заслышать продолжение их диалога.
— А если король заподозрит что — то?
— Я что, по — твоему, зря им тут мозги пудрю? — тихим властным голосом поинтересовался тот, кого меньше всего я ожидала услышать. — Единственное, кого нам следует опасаться, это Лили. Какой бы сумасшедшей её не считали, из её уст выходит правда. И король это знает. Нам ещё повезло, что она болтает лишь с тем, с кем хочет. Иначе все тайные угрозы уже давно бы раскрылись.
Собеседник пробормотал что — то неразборчивое, заставив того вновь с хрипотцой рассмеяться. Они уже вновь двинулись дальше, как прозвучал вопрос:
— Когда же вы возьмёте в свои руки меч Эрона?
Моё сердце так и ударило по рёбрам, и мне показалось, что я заслышала приглушённое рычание. Но не своё.
— Придёт время, и он сам окажется у меня.
— А защитные чары?
— О них можешь не волноваться… — тихо засмеялся голос. — Я нашёл способ их миновать… слова древних. Они могут как обратить оружие против врагов, так и заставить даже владык лишиться чар.
— А не опасно их хранить у себя? Можно же сделать дубликат или…
— Нельзя, — гневно зашипел голос. — Эти чары запечатлены на специальной бумаги. Их нельзя переносить на обычную!
— Но вы не боитесь, что их могут украсть?
И вновь этот жуткий смех.
— Кто?! Обо мне подумают в самый последний момент. Это исключено. Столько женщин было в моих покоях, и ни одна из них — будь то нелюдимкой из древних или с умом, превосходивших умы великих правителей — не видел правду. А она перед глазами.
Я заслышала восхищённый ропот и вновь удаляющиеся шаги.
Сердце испуганно билось в груди, мешая сосредоточиться.
Слова, которые я услышала, были на вес золото. Эрон
А ещё Зарад знал, что это не чары властителей, а болезнь. Но… откуда?! Кто ему мог это сказать?
Я вдруг поняла, что проблемы, которые не особо должны меня касаться, въедаются в кожу. Мне было совсем не всё равно. Не всё равно, что два мира могут вновь столкнуться в войне. Не всё равно, что за спинами прячутся лгуны и ведут собственную игру. И если кто — то не вмешается… если я не вмешаюсь, будет война. Всё пойдёт совсем не так, как надо. Будут гибнуть люди и нелюди, мир вновь исчезнет, и страна по эту сторону гор… её не будет. Это время хоть пытается быть таким, каким было до войны, а случись она опять, не факт, что всё восстановится. Не факт, что на трон сядут те же властители. И не факт, что в этой войне Эрон выживет.
Моё сердце сдавило отчаянье и страх. Я вспомнила его слова, произнесённые ночью. Вспомнила, что он боится войну. Что боится увидеть меня на ней. Убитой. И это сегодняшнее признание… могла ли я ему ответить взаимностью? Могла бы, смотря в глаза, произнести: я — твоя?
И что самое странное во всём этом, я знала — смогла бы. Без усмешки, без тяжести в груди. Эти слова были бы не пустыми — их произнесла бы душа во мне. Произнесла бы без оглядки назад, ведь смертоносную реку, подаренную мне когда — то Темнейшим, осушил огонь, запылавший внутри меня.
До влажной земли с пригнувшимися травинками коснулись ботинки. Ладони, даже не вздрагивая от холода, касались золотистого камня, ставшего из — за туч тёмным. Мокрые волосы облепили лицо и спину, а холодный дождь проникал под рубашку и куртку с тёплым мехом.
Я вернулась. Моё тело было больше не соткано из теней и пустоты, а из крови и плоти. Даже стоя под дождем, я не должна была чувствовать холода — нииты не способны на это. Но я вздрагивала, сипло вдыхая прохладный воздух и ощущая, как дождь пытается погасить огонь внутри меня. Огонь, которым поделился человек. И этого человека я должна была когда — то убить. Зато он убил меня, прежде чем я вновь возродилась.
Я отпрянула от стены, взглянув на одежду, которая была на мне как раз тогда, когда Ахамана решила наслать проклятие. Вздрагивая и пытаясь устоять на ногах, я спустилась с травы на выложенный камнем берег тёмной реки. Надо было перебраться на ту сторону.
Зачесав назад промокшие волосы и с наслаждением хватая ртом воздух, пропитанный дождём и свободой, я перешла по мосту, затерявшись в одной из улиц Кейны.
Я не знала, куда и зачем иду, просто брела, не боясь замёрзнуть и заболеть. Нииты не болеют. А те, у кого в душе огонь, особенно. Ноги вели меня вперёд, не давая даже задуматься о том, куда именно я иду. Может, на собственную смерть, а может, и на спасение. Кто его теперь знает?