Лунная соната для бластера
Шрифт:
— Семьдесят три процента, — откликнулся лосенок.
Близко к норме.
Я опустил руки в контрольную зону, складывая пальцы управляющими жестами. Ничего.
— Оверрайд, — прошептал я. — Ид Макферсон. Диагностика.
В объеме закрутилась цветная канитель.
— В локальных подпрограммах сьюд-контроллера по куполу Ярман обнаружены вредоносные алгоритмы нижнего уровня связности, — сообщил Вилли. — Как ты догадался?
— Большого ума не надо, — откликнулся я рассеянно. — Обмануть камеры слежения ничуть не сложней, чем людские глаза.
— Не знаю, — отозвался сьюд так неуверенно, что мне стало его жалко. — Наличный персонал занят…
А я опять выпадаю из обоймы, потому что боюсь даже инфор натянуть.
— С моего домашнего терминала, — распорядился я, — заберешь вакцину. Ту, что лежит в пятой зоне хранения, под маркой "в". И прежде чем применять — возьми образец вирусного кода, я с ним поработаю потом.
— Это не вирусный код, — ответил Вилли, промедлив секунду. Собственно, мог и не медлить, но подобными, едва уловимыми паузами принято обозначать, что команда исполнена.
— А какой? — удивился я.
— Легальный, — невозмутимо пояснил Вилли. — Ничей.
— Как так? — Все веселее. Как может легальный исполняемый алгоритм не содержать опознавателя?
— Определяющий кодон входит в список допустимых, — проговорил лосенок так скучно, будто объяснял недалекому малышу простейшие детсадовские мудры. — Но он никого не определяет.
У меня не было сомнений в том, что значит этакая нестыковка. Секретный кодон, из тех, которыми пользуются спецслужбы. Можно было допустить, что Карелы его просто купили… но я в это не верил.
— Отменить вакцинирование! — спохватился я запоздало. Против легальных алгоритмов я бессилен — если только не написать специально на них нацеленный вирус, но для этого надо залезть в вирт. Проклятие!
— Извини, Элис, — торопливо пробормотал я, поворачиваясь к объему, — но мне надо бежать…
— Понимаю. — Девушка кивнула с той неестественной серьезностью, какая выдает жертв психологического шока. — Торопись.
Прозвучало по-алиенистски многозначительно.
Я машинально погасил объем.
— Вилли, — обратился я к невидимому собеседнику, — проверь — тело убрали?
— Нет, — ответил лосенок кратко. — Сейчас вызову.
— И, если что — вызывай на любые задания в реале, я сейчас свободен, — промямлил я неловко.
— О’кей, — бросил Вилли, и отключился.
Я уронил голову в ладони. Мне не хотелось ни идти на задание, ни работать в одиночку, ни вообще глядеть на белый свет. Хотелось разве что рассуждать о тщете всего сущего.
В самом деле — как прикажете выступать против самой Колониальной Службы? А ведь обязательно найдется такой умник, что попытается приписать мне богоборчество клинической степени, хотя я всего-навсего пытаюсь взять за жабры не в меру ретивого голубца.
Стоп! То ли у меня размягчение мозгов началось, то ли какая-то другая болезнь, вроде ползучей глупости. Если катастрофа Яго Лауры — суровая реальность, как я предполагаю, то в деле этом замешана вся Служба, а не только
Так что Меррилл — не единственная моя проблема. И нелепая история с Сиграмом, и война Домов, карантин, и даже центровые — все это ложится на мои могучие плечи. Центровые… в сбыте которых Маркос обвинял колониальщиков… в сбыте которых я подозревал Карела… которыми я занимался до отстранения… Это может оказаться зацепкой. Может.
«Если не знаешь, что делать — делай как знаешь». Я встал и направился в купол Ле Солейль. В ту хакерскую забегаловку, где мы последний раз виделись с Маркосом в реале. Возможно, старый стервятник заодно поможет мне справиться с «вредоносными алгоритмами», засевшими в коридорных подпрограммах.
В «Темной таверне» ничего не изменилось. Все так же мрачно волновался авернейский океан и стыли на холодном ветру Тартара белесые стволы квазидеревьев в панорамных окнах; немногочисленные посетители вполголоса беседовали по углам или молча потребляли наркотики разных поколений. Единственная официантка скучала у раздатчика. Маркоса не было. Я, собственно, и не ожидал найти хакера сразу, но в письме он явно намекал на «Темную таверну».
Я подошел к официантке, поздоровался: «Бьено», и, получив в ответ недружелюбное «Добрый день», продолжил:
— Не подскажете, где я могу найти Маркоса Рельи?
— Кто такой? — Официантка подняла на меня тускло-зеленые глаза. Некоторые люди патологически лишены вкуса — ну кому могло прийти в голову носить зеленые глаза с соломенными волосами и ярко-красным платьем? До такого даже кукла не додумается.
— Хакер, стервятник, — пояснил я. — Среднего роста толстяк с разъемами на висках и кисельной физиономией.
— Он у нас часто бывал, — ответила официантка, завязывая пальцы незнакомой мне хитрой мудрой.
— А что, помер? — Вполне возможно.
— Нет, но давно не появлялся. — Официантка нервно оглянулась. По лицу ее было видно, что я не первый, кто интересуется местонахождением некоего Маркоса Рельи. — С позавчера.
— А кто его еще спрашивал? — осведомился я.
— Двое парней, — начала перечислять официантка, ничуть не удивившись, — на вид сущих туристов, потом девица белоглазая, какой-то странный тип — по-моему, компарь, — и голубец.
Вот-так-так!
— Все через реал спрашивали? — осведомился я на всякий случай.
— Нет, только голубец. — Уже хуже. Все остальные могли оказаться не людьми, а видеомасками.
— Как он представился, не помните?
Официантка состроила несколько мнемонических мудр.
— Игорь Козин. — Опять сбой. Хотя… младший лейтенант Козин был сотрудником Меррилла из «старой гвардии». Если бы я услышал сейчас фамилию Дэвро или Еринцева, мне легче было бы убедить себя, что Колониальная служба стремится всего лишь пресечь виртуальные (во всех смыслах слова) беспорядки.