Лунное очарование
Шрифт:
– Я все время пытаюсь понять тебя, Йен, – тихо проговорила она, – но пока вижу лишь одно: ты упорно хочешь вернуть меня Майклзу! Не важно, что ты не собираешься передавать меня ему лично, так сказать, «из рук в руки». Если ты сдашь меня в консульство, они непременно свяжутся с моим отцом, и он снова начнет настаивать на этом браке. И после этого ты хочешь, чтобы я не презирала тебя?
Рука Йена отпустила подбородок Эсме, и он, выпрямившись во весь рост, напоминал теперь одну из огромных статуй Будды, каких было много в Бангкоке. Рука его резко вытянулась, словно говоря:
– Доброе утро, ваше преподобие! – громко произнесла она. Несмотря на то, что Йен сразу все понял, он даже не сдвинулся с места.
Отец Тэйлор с некоторым подозрением посмотрел на взволнованное, раскрасневшееся лицо девушки. Лица лорда Уинтропа он не видел, но по его позе мог догадаться, что посол находится далеко не в лучшем расположении духа.
– Доброе утро, дитя мое! – Улыбка проповедника лучилась добротой. – Вот пришел узнать, не нужна ли вам помощь по кухне…
– Я была бы очень признательна вам, ваше преподобие! Эсме не мешкая направилась к Тэйлору; но, чтобы подойти к нему, ей нужно было сперва миновать посла. Когда она проходила мимо него, тот протянул руку, чтобы перехватить ее запястье, но Эсме с таким презрением взглянула на него, что Йену пришлось оставить свою затею – в присутствии проповедника он не мог позволить себе слишком распоясываться.
– Нужно сходить на другой пароход и принести кое-что оттуда, – как ни в чем не бывало обратилась Эсме к священнику, – но для этого мне потребуется помощь.
– Немедленно сядь! – приказал Йен. – Я принесу все, что надо, а его преподобие, думаю, не откажется помочь тебе здесь.
– Хорошо, спасибо. – Стараясь, чтобы голос не выдал ее, Эсме перечислила все, что могло ей понадобиться.
– Похоже, я не ошибся, – покачал головой Тэйлор, когда Йен удалился, – лорд Уинтроп явно неравнодушен к вам, хотя и пытается уверить всех – и себя в том числе – в обратном!
– И да, и нет. – Эсме печально улыбнулась. – Его сиятельство, может быть, и питает ко мне определенный интерес, но не больше, чем все остальные мужчины.
Священник взял ее ладонь в свои узловатые руки:
– А вам поначалу казалось, что больше?
– Ну… – Эсме запнулась, сама толком не зная, что именно ей казалось. Что Йен смягчится? Да, она надеялась на это… Он спас ее от Хенли, но потому ли, что был неравнодушен к ней? Хотелось бы верить…
– Не важно, что мне казалось, ваше преподобие, – проговорила она наконец.
– Еще как важно, дитя мое. – Тэйлор дружески сжал ее руку. – Уверяю, его сиятельство очень сильно заботится о вас. Конечно, он еще сам не свыкся с этой ролью. Лорд Уинтроп привык чувствовать себя ответственным за политику, за страну, за то, чтобы все, как говорится, могли спокойно трудиться под мирным небом, но не за конкретных людей и уж тем более не за молодых женщин. Поверьте, Эсме, ему трудна эта роль – бороться с собой, когда вы, дитя мое, так восхитительно
Эсме с удивлением посмотрела на священника.
– Не удивляйтесь, дитя мое! Вы считаете, что если я стар и к тому же служитель Божий, то не замечаю подобных вещей. У меня ведь когда-то была жена, Эсме… – Глаза старика затуманились. – Красивая, гордая женщина… Если бы не нелепый случай… И вот с тех пор я один – никто так и не смог заменить ее в моем сердце.
– Так она погибла? – вырвалась у Эсме. – Какая жалость! Я и не знала, ваше преподобие…
– Это было так давно… – Тэйлор покачал головой. – Но я отлично помню, каково любить прекрасную молодую женщину – и бояться своей любви. Именно это сейчас происходит с его сиятельством…
Опустив взгляд, Эсме нервно теребила салфетку на столе.
– Но Йен… лорд Уинтроп… Он не любит меня… Он считает, что я… Я даже не решусь повторить, что он думает, ваше преподобие!
– Простите, дитя мое, но Гарольд уже рассказал мне, что заставило вас покинуть Бангкок…
Эсме сверкнула глазами:
– Все эти сплетни обо мне и мистере Раштоне – как и обо мне и его сиятельстве – наглая ложь!
– Уверяю вас, ни я, ни господин атташе не склонны им верить. Мой жизненный опыт подсказывает мне, что вы невинны – иначе бы не сопротивлялись так лорду Уинтропу!
– Хотелось бы мне, чтобы и Йен в это верил, вместо того чтобы верить всяким грязным сплетням! Он хочет… он только хочет…
Эсме запнулась: как сказать проповеднику, что Йен не испытывает к ней ничего, кроме сексуального влечения? Впрочем, скорее всего ее проницательный собеседник и так уже все понял.
– Поверьте, мужчине часто бывает сложно отличить любовь от плотского влечения, – мягко заметил отец Тэйлор, – но я уверен, что со временем его сиятельство сумеет разобраться в себе…
– Может быть, со временем он и разобрался бы, да вот времени-то как раз и нет, – фыркнула Эсме. – Скоро мы прибудем в Чингмэй, а дальше посольство вернет меня отцу, и затем свадьба. Я должна буду выйти замуж за человека, которого презираю!
На лице проповедника отразилось искреннее сочувствие.
Не волнуйтесь так, дитя мое! Я уверен, что лорд Уинтроп еще удивит вас!
Удивит? Эсме задумалась.
– Хотелось бы верить, – наконец проговорила она. – Но пока я вижу совсем другое.
Отец Тэйлор, молчал. Впервые ему, выслушавшему за свою жизнь не одну сотню исповедей и всегда находившему слова утешения, нечего было сказать.
Глава 14
Праздничный обед получился даже еще более роскошным, чем ожидала Эсме. Слегка поджаренная ветчина была мягкой и сочной, а с картошкой и салатом из экзотических фруктов она и вовсе казалась пищей богов.
Эсме думала, что за обедом Йен будет сидеть все с той же мрачной миной на лице, но он, если и был не в духе, отлично это скрывал. Хотя на столе не было традиционных индейки и сливового пудинга, все веселились от души. При этом мужчины упорно не снимали строгих черных фраков, в которые облачились по случаю праздника, несмотря на то, что это заставляло их изрядно потеть.