Лунное золото Революции

Перемолотов Владимир Васильевич

– Офицер, - прошептал Федосей, остро жалея, что патроны закончились. Пятеро, направив оружие в сторону прииска, схоронились за камнями, а остальные принялись собирать трупы и грузить их на оставшийся самоход. Отбросив уже бесполезный маузер, Федосей выпрыгнул из шлюза. Его движение в этом мертвом мире не осталось незамеченным. Тотчас кто-то выстрелил…

Еще мгновение назад на шлемовом стекле ничего не было, и вдруг там появилась

длинная царапина, словно по стеклу пуля чиркнула на излете. Федосей остановился, еще- не испуганный, но озадаченный этим и тут же услышал, как с тихим треском трещина начала расти, ветвиться словно там где-то завелся маленький ледокол и теперь он настойчиво проталкивается сквозь стекло. Только не ледокол это был. Это пустота рвалась к нему.

Шипение и треск стали миром, в котором осталась жизнь Федосея. Не стало ни других звуков, ни запахов, ни цвета. Ничего кроме легкого потрескивания.. Ужас сделал слабыми ноги, и Малюков прислонился спиной к стене переходного шлюза. Мгновение он сидел парализованный страхом, но вид поднявшихся во весь рост товарищей вернул его к жизни. Там, на золотом поле, что-то происходило, что-то важное. Он готов был подняться вместе с ними и рвануть туда, но остановился. Сперва нужно было выжить и только потом узнать, что там произошло. Поражение? Победа?

Зажимая одной рукой трещину, он другой начал нащупывать стенку модуля, отыскивая вход. За ними у него еще оставались какие-то шансы на жизнь. Шаг, другой, третий.

Наконец рука нащупала выпуклость двери.

Пустота тоже не дремала и невидимыми зубами грызла стекло. Лицом он уже чувствовал сочившийся извне холод. Вот она, рукоять… Одной рукой Федосей закрутил ее, и дверь медленно поползла справа налево, отрезая безвоздушную золотую равнину от жилого модуля. Счет времени шел на секунды. Уже теряя сознание, он упал на колено, уперся плечом в дверь, ведущую внутрь модуля. За ней был воздух, была жизнь…

Деготь из-за стекла смотрел на него непонимающе, а потом, сообразив, что что-то пошло не так, бросился к двери.

Он успел.

Стекло шлема треснуло уже в жилом модуле. Треснуло и брызнуло эдаким слюдяным фонтанчиком, в котором каждый кусочек стекла мог бы стать каплей.

Последней каплей.

Малюков пришел в себя через семь минут. Владимир Иванович сидел рядом. От него пахло нашатырем. Рядом лежала открытая аптечка.

– Живой?

Федосей взглядом обежал окрестности. Скафандр с него

никто не снял, однако толку от него уже не было –от лицевого щитка осталось только воспоминание

– Значит успел, - ответил он. – Как же хорошо!

Эйфория накатила на него и тут же схлынула.

– Американцы?

Деготь пожал плечами и кивнул в сторону иллюминатора за Федосеевой спиной.

– Копошатся…

Федосей стремительно повернулся к стеклу. К далекому кораблю уходила редкая цепочка скафандров, а перед ними медленно двигался последний из самоходов, тащивший за собой обе подбитых им новинки американского автопрома.

Получасом позже «Вигвам» взметнув облако золотой пыли, унесся в небо, оставив лунный пейзаж в привычной неприкосновенности. О недружественном визите напоминали только развалины ангара. Гелиоустановки из жилого модуля видно не было. Там, вероятно, тоже было плохо, но это сейчас не было главным. Люди. Вот о чем следовало думать…

Через полчаса в кабинете Леонида Ильича собрались уцелевшие защитники прииска. Да. Они победили. Но цена победы оказалась немалой. Девять человек они потеряли. Девять из двадцати пяти.

Радость победы быстро сменилась осознанием цены, которая была уплачена за неё. Понятно, что за все в этом мире приходилось платить, но размер платы…

Тела товарищей лежали на золоте. Это было символично. Их ложе смерти было богаче, чем у царей и фараонов и это было проявлением вселенской справедливости. Той справедливости, которую чувствовали все собравшиеся в каюте.

– Девять товарищей мы потеряли! Девять! Много это или мало? Много! Не чужие нам были люди. Всех знали… Плечом к плечу… Я Лукина с Гражданской…

Он трудно сглотнул спазм, перехвативший горло.

– Кто-то может сказать - «погибли напрасно»! Нет. Не напрасно!

Он ударил кулаком по столу и подлетел вверх.

– Они свой долг коммунистов выполняли.. И выполнили. Перед пролетариатом! Эти..

Он кивнул в сторону иллюминатора.

– … думают, что раз стенки сломали, машины порушили, то и все. А вот и нет!

Плохо гнущимися пальцами он сложил кукиш.

– Что сломали – восстановим! И задавим этих гадов. Задавим. Одним строем, одной шеренгой…

И не важно - тут ли или на Земле. Тут одна шеренга для всех – и для Луны и для Земли, и для живых и для мертвых!

Мы отомстим!