Лунные драконы

Корсакова Татьяна Викторовна

– Восемнадцать есть?

– Есть, – от неожиданности Полина вздрогнула.

– Что-то не верится! – Продавщица хищно усмехнулась и потребовала: – А ну-ка, паспорт покажи!

Очередь нетерпеливо зароптала. Полина, заливаясь краской стыда, принялась торопливо перетряхивать сумочку. Паспорт нашелся не сразу. А когда наконец нашелся, продавщица еще целую вечность изучала его с пристрастием бдительного таможенника. Когда экзекуция закончилась, Полина уже готова была провалиться сквозь землю. Ненавистная бутылка огнем жгла руку. От пережитого унижения

захотелось плакать. Вместо этого Полина вздернула подбородок и с независимым видом направилась к выходу. Бутылку прятать не стала. А что прятать, если все в магазине и так уже в курсе?! Увы, на этом мучения не закончились: проходя мимо хлебного отдела, Полина нос к носу столкнулась с Генриеттой Сергеевной.

– Добрый вечер, Полина Мстиславовна, – завуч улыбалась с многозначительностью, не оставляющей никаких надежд. – Собираетесь отметить первый рабочий день?

– Да нет, что вы! Это не мне, – оправдание получилось глупым и каким-то детским.

Не переставая улыбаться, завуч кивнула. Этот снисходительный кивок и цепкий взгляд выцветших глаз говорили красноречивее всяких слов: у Генриетты Сергеевны больше не было никаких сомнений по поводу морального облика новой учительницы французского.

Ну что же ей так не везет?! Сначала директриса упрекнула в безответственном отношении к работе. Теперь вот завуч застала с бутылкой «чернил» в руках. Чудесное начало трудовой деятельности! Лучше и придумать невозможно! Хоть прямо сейчас собирай вещи и уезжай обратно в Москву.

Вернувшись домой, Полина аккуратно поставила злополучную бутылку на комод и расплакалась.

* * *

Наступившее утро не принесло облегчения. Полина чувствовала себя скверно, перед глазами до сих пор стояла ужасная сцена в гастрономе. Впереди – выходные, а в понедельник вся школа будет знать о ее моральном падении.

В десять утра в дверь робко постучали – на пороге мялся сосед Борька. Вид у него был совсем больной. Даже неискушенная в такого рода вещах Полина поняла – у Борьки жесточайшее похмелье.

– Красавица, я это... пришел работу доделать, – сосед заискивающе улыбнулся.

– Вот, – Полина сунула ему бутылку, – делайте свою работу и убирайтесь.

– Это я сейчас, это я мигом. – Лицо Борьки озарилось неподдельным счастьем. – Тут делов-то на две минуты. – Он перешагнул порог, в квартиру вслед за ним вплыло почти осязаемое облако перегара. Полина поморщилась, распахнула балконную дверь.

Сосед, как и обещал, управился быстро, заграбастал бутылку и испарился. Через минуту о его пребывании в квартире напоминал только запах. Устроив тотальное проветривание, Полина вышла на балкон. И как раз вовремя, потому что по двору, вертя во все стороны головой, вышагивала Света. На тихий оклик Полины она остановилась, заорала на весь двор:

– Привет! Насилу тебя нашла!

Полина испуганно втянула голову в плечи, ожидая, что сейчас изо всех окон высунутся разгневанные шумом жильцы. Свету, похоже, такие мелочи, как растревоженные обыватели, не волновали.

–

Погодка просто класс! – сообщила она зычным голосом.

– Поднимайся, – взмолилась Полина.

Через минуту Света была уже на балконе и, задумчиво затягиваясь сигаретой, слушала рассказ о Полининых злоключениях.

– Да, влипла ты! Теперь ты у Генриетты на крючке. Сразу она о твоем аморальном поведении никому рассказывать не станет. Запишет этот компромат в особый блокнотик и попридержит до поры до времени.

– И как быстро эта пора настанет? – спросила Полина упавшим голосом.

– Сие ведомо только одной Генриетте, но ты не волнуйся, она дама практичная, просто так пакостить не станет. Скорее всего попросит тебя о какой-нибудь маленькой услуге.

– Какой?

– Ну, я же не оракул! Но думаю, о невыполнимых вещах она просить не станет, так что прими это как должное и перестань волноваться. Давай лучше собирайся. Пойдем тебе очочки искать.

В единственной на весь город «Оптике» ассортимент был, мягко говоря, невелик. Из всех имеющихся в наличии пятнадцати оправ Света выбрала самую уродливую.

– Я начинаю подозревать тебя в злом умысле, – сказала Полина, понуро разглядывая чудовищного коричневого монстра.

– Ничего, ничего! – отмахнулась Света. – В нашем случае чем хуже, тем лучше.

– Я похожа на Шапокляк.

– Ну и прекрасно! Шапокляк личность одиозная. У нее есть чему поучиться.

Пластмассовый монстр с простыми стеклами вскоре угнездился в Полининой сумочке.

– С костюмом вопрос решила? – спросила Света на прощание.

– Еще нет.

– Эх, жаль, у меня сегодня много дел, а то бы я тебя проконтролировала, – Света сокрушенно покачала головой.

– Ты уже и так внесла свою лепту, – Полина тяжело вздохнула.

– Ну что же делать?! Надо же как-то повышать твой изрядно пошатнувшийся в глазах администрации рейтинг!

Света умчалась по своим неотложным делам, а Полина побрела домой, на ходу решая сложную задачу: как одеться так, чтобы это выглядело скромно и хоть чуточку элегантно. В конце концов, она женщина, и уродовать себя окончательно ей совершенно не хочется. В обширном гардеробе нашлась только одна вещь, соответствующая строгим вкусам Балконовны. По иронии судьбы, несмотря на внешнюю простоту и невзрачность, вещь эта была куплена в Московском доме моды и стоила очень недешево...

Первого сентября новую учительницу французского из всего педколлектива узнала лишь Светлана Ивановна, да и то не сразу. Увидев произошедшую с новенькой метаморфозу, физрук Валерочка недоуменно покачал головой и желания «пообщаться поближе» больше не выказывал. Наверное, посчитал, что при первом знакомстве на него нашло затмение, если эта невзрачная серая особь показалась ему заслуживающей внимания. Даже суровое лицо Виктора Павловича при виде Полины на мгновение утратило невозмутимое выражение. И только Антип Петрович решился высказать всеобщее недоумение. С жалостью глядя на Полину, он сказал: