Лунные драконы
Шрифт:
– Я передумала. – Лучше сказать сразу, расставить точки над «i». – Когда я давала согласие на эту работу, то не знала, что буду заниматься с тобой.
– Это что-то меняет? Ну, то, что ты... простите, что вы должны заниматься именно со мной? – Удивление сменилось решимостью, а в уголках губ появились упрямые складочки.
– Меняет. Это против моих правил – заниматься в частном порядке с теми, кому я обязана давать знания по долгу службы. Так что, Сережа, ничего личного. К тому же ты сам говорил, что тебе не нужен французский.
– Теперь нужен! Я ошибался, без
– Еще как лишу. – Главное сейчас самой не улыбнуться. – Жаль, что твой отец нас покинул, мы бы прямо сейчас урегулировали это маленькое недоразумение.
– Вы плохо знаете моего старика, Полина Мстиславовна. – Улыбка больше не нахальная, скорее, задумчивая.
– Похоже, упрямство – это ваша фамильная черта.
– Да, кое-что нас объединяет. Да вы не стойте на пороге, Полина Мстиславовна! – Сергей придвинул к Полине стул. – Вы же все равно уже пришли, так может, давайте позанимаемся... на прощание.
Это «на прощание» ее подкупило, усыпило бдительность. Ничего страшного не случится, если она проведет одно-единственное занятие...
А говорят, что чудес не бывает! Вот оно – самое настоящее чудо! Стоит на пороге его комнаты, хлопает ультрамариновыми ресницами, не желает обучать его французскому. А ему дозарезу хочется выучить французский! Нет, не выучить, а учить-учить, как можно дольше, главное, чтобы чудо оставалось с ним и никуда не уходило.
Хорошо, хоть в комнате прибрано и кровать застелена. Спасибо отцу – пригодилась муштра. Сейчас бы что-нибудь такое сообразить, чтобы Полина осталась. Сколько там длятся занятия с репетитором? Один академический час? Вот, хоть бы на один академический час осталась, а там он обязательно что-нибудь придумает.
Полина осталась. Потому что правильная и обязательная. Наверное, старик ей уже аванс заплатил, вот ей теперь и неловко. Только бы ничем себя не выдать, не сидеть истуканом, не улыбаться идиотской улыбкой, а хоть что-нибудь вспомнить из французского.
Академический час оказался неожиданно скоротечным. Сергей и глазом моргнуть не успел, как Полина засобиралась домой. Да куда ж она одна по такой-то темноте, да в такую-то погоду?! Нет, без сопровождающего ей никак нельзя. Примерно так он и сказал, а потом добавил, что долг всякого мужчины – оберегать прекрасную даму от всяческих напастей.
– В первую очередь ты мой ученик, и только потом мужчина. – Она все еще играла в эту никому не нужную игру под названием «субординация», но по глазам было видно – одной в темноту и холод ей не хочется.
– Ну, так ведь учеником я уже побыл, – он улыбнулся как можно беззаботнее, кивнул на разложенные на столе учебники. – Теперь позвольте реализоваться моему мужскому эго.
Получилось витиевато и немного двусмысленно, но Полина неожиданно согласилась.
– Только до остановки.
– Само собой, только до остановки! – Главное, что она позволила себя проводить,
На улице творилось что-то невообразимое. Стихия разбушевалась не на шутку. Порывы ветра сбивали с ног, ледяная крошка иглами впивалась в лицо. Сергей прокладывал дорогу в непроглядной мгле, на буксире тащил поскальзывающуюся и чертыхающуюся Полину. А она еще хотела одна. Да ее бы просто сдуло.
На остановке было многолюдно. Люди сбились в кучу, пытаясь спастись от ветра и холода. Сергей подтащил задыхающуюся Полину к газетному киоску, прикрыл от ветра. Ну не прикрыл, а слегка загородил спиной. Конечно, многим лучше и приятнее было бы ее обнять, по-дружески, но пока вполне достаточно и того, что она стоит рядом и не гонит его домой.
– Сережа, иди домой, дальше я сама. – Ну вот, накаркал!
– Сейчас пойду, Полина Мстиславовна, только помогу вам...
В снежной круговерти показались огни подъезжающего троллейбуса. Замерзшая, сердито переругивающаяся толпа сделала все за Сергея: внесла их обоих в выстуженный салон, прижала к нему Полину.
– Упс... – Главное, чтобы раскаяние и растерянность в его голосе казались искренними. – Полина Мстиславовна, я не хотел, честное слово. Обстоятельства сильнее нас.
Она ничего не ответила, лишь молча кивнула и попыталась отстраниться. Вообще-то если бы Сергей захотел, то его силы запросто хватило на то, чтобы отвоевать у выхоложенных и злых пассажиров еще немного жизненного пространства, но он не захотел. Дурак он, что ли! Полина рядом, так близко, что ближе и не бывает. Уткнулась носом ему в плечо, затаилась, кажется, даже дышать боится. Он тоже боялся: и дышать, и шевелиться. Разглядывал нервно бьющуюся на Полинином виске венку и дико сожалел, что на них столько одежды. Вот если бы сейчас было лето...
Думать о том, что было бы летом, Сергей себе запретил, потому что уже безо всякого лета покрылся испариной.
К сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Они выбрались из троллейбуса многим раньше, чем хотелось бы Сергею, и тут же с головой окунулись в снежный вихрь. Тут уже не до выяснения отношений, поскорее бы в тепло.
– Вот я и дома. – Они остановились у старенькой пятиэтажки. – Сережа, мне очень неловко, – Полина зябко притопнула обутыми в тонкие замшевые сапожки ногами, – из-за меня ты совсем замерз.
Вообще-то он не замерз, но если она так считает...
– Полина Мстиславовна, мне бы оттаять немного, – он тоже притопнул и даже подышал на затянутые в перчатки ладони. – Совсем чуть-чуть, – добавил с покаянной улыбкой.
– О господи, я не подумала. – Ну до чего же она доверчивая. Как-то даже неловко ее обманывать. – Давай я напою тебя чем-нибудь горячим.
В полумраке подъезда Сергей победно улыбнулся. Теперь он будет знать не только где, но и как она живет.
Квартира была маленькой и убогой. Видно, что хозяйка пыталась придать ей уютный вид, но, несмотря на все старания, уже с порога в глаза бросалась тщательно замаскированная бедность. Вслед за Полиной Сергей прошел на кухню, осторожно сел на подозрительно хлипкий табурет.