Лунные пряхи
Шрифт:
— Приветствую вас, моя радость. Хорошо погуляли?
— Чудесно. А кузина моя, как я поняла, выдохлась и вернулась к чаю?
— Вернулась. Она, видать, ничуть о вас не беспокоилась, однако я, признаться, собирался пойти поискать вас. По этим горам не стоит гулять в одиночку.
— Да, наверное. — Я присела рядом с ним. — Но я все время шла по тропинке, к тому же, если подняться достаточно высоко, видно море. Право же, я бы не заблудилась.
— Но вы могли подвернуть ногу. Хотите сигарету? Нет? И тогда нам бы пришлось всю ночь вас разыскивать. Вот ужас был бы!
Я засмеялась.
— Да уж. Но нельзя
— Ага, так вот где вы были!
— Да. Мой приятель-датчанин рассказывал мне о ней, а мистер Алексиакис сказал, что ее легко отыскать, если все время придерживаться тропинки, вот я и пошла. Далеко, конечно, но игра стоит свеч, верно?
Тони выпустил кольцо дыма и, грациозно запрокинув голову, наблюдал, как оно расширяется, расплывается и наконец рассеивается в воздухе.
— Откуда мне знать, дорогая, дальше этого места я никуда не ходил. Горы не моя стихия.
— Серьезно? Франсис говорит то же самое. Вообще-то раньше она любила горы, но однажды сломала щиколотку и слегка хромает, так что теперь много по горам не лазает.
Это было правдой.
— Она так и сказала. Это для нее?
— Да.
Я нерешительно взглянула на свои цветы. Мы с Ламбисом, пока спускались, добавили к букету что смогли, но даже при самом лояльном отношении едва ли можно было назвать эту коллекцию достойной восхищения профессионального ботаника. Я намеревалась выдернуть из букета наиболее неподходящие экземпляры, прежде чем доберусь до гостиницы; теперь же мне оставалось лишь надеяться, что Тони не заметит, что большинство жемчужин из моей коллекции растут прямо на деревенской улице.
— Не знаю, правда, понравятся ли они ей. — Я с надеждой подняла на него глаза. — Вы разбираетесь в цветах?
— Ну, розу от лилии я могу отличить, и еще орхидею — от них обеих.
— Я и сама-то не слишком большой знаток. Собирала все подряд, что попадалось на глаза. Вот в птицах я больше понимаю, но Франсис говорит, я и тут не сильна. — Я повертела охапку цветов. — Наверняка большинство из них ничего собой не представляет.
— Для начала, это вот одуванчик. Право же, дорогая…
— А вот и нет, это ястребинка, совсем другое дело. Этот вид называется «лэнглиэнсис хирсута» и растет только выше двух тысяч футов над уровнем моря. Уж это-то я знаю. Франсис просила меня поискать ее.
— Вот как? Что ж, видать, вы не зря провели день. Встретили кого-нибудь наверху?
— Ни души. — Я улыбнулась. — Вы же говорили, что мы выбрали самое подходящее местечко, если нуждаемся в тишине и спокойствии. Там нет ни малейших признаков жизни, если, конечно, не принимать в расчет птиц, да и то я заметила лишь одну серую ворону, парочку степных пустельг и стайку щеглов возле ручья.
Судя по всему, птиц Тони не принимал в расчет. Он поднялся.
— Ну как, отдохнули? Пойдем вниз?
— Боже, неужели вы приходили сюда лишь затем, чтобы встретить меня?
— Хотел прогуляться. Чудесно пахнут лимоны, не правда ли?
Мы вышли из лимонной рощицы и двинулись в обход ноля, на котором стояла мельница. Бросив быстрый взгляд в ее сторону, я заметила, что дверь плотно закрыта, а из скважины не торчит никакого ключа. Я поспешно отвернулась, мозг мой лихорадочно работал. Действительно ли Тони поднялся сюда,
Что ж, до сих пор каждый из нас делал те ходы, которые хотел. Если б я могла, то помешала бы ему сделать очередной ход. Я попыталась отвлечь его внимание и указала на росший поблизости падуб.
— Поглядите, там сойка! До чего же милые пташки! Они так робко ведут себя дома, что толком и не рассмотришь их.
— Неужто? — Он едва удостоил ее взглядом. И тут же сделал следующий ход — пешка продвигалась к клетке королевы: — Эти мельницы просто прелесть, вы не находите?
— Да, они чудесные. — Я понадеялась, что замешательство королевы осталось незамеченным. Впрочем, что бы ни было ему известно, я должна разговаривать и вести себя совершенно естественно. И я решилась на экспромт: — Сегодня утром мы там немного поснимали на кинопленку — в полях работали люди, и Франсис сделала несколько удачных кадров с этой мельницей.
— Софья тоже была здесь?
— Сестра мистера Алексиакиса? Да, была. Приятная женщина, правда? Никогда бы не подумала, что она его сестра, — она выглядит настолько старше его.
— Вот вам и разница между сытой жизнью в Сохо и пустыми рыболовными сетями в Агиос-Георгиос. Особенно если ваш муж — рыбак, который не желает рыбачить. Джозеф полагает, что успеха в жизни можно добиться, слоняясь по горам вооруженным до зубов, словно критский разбойник. Нельзя сказать, чтоб в здешних краях не водилось дичи. Однако ежели он принесет раз в месяц куропатку, то уже считает, что внес свою лепту в обеспечение семейного счастья.
Я рассмеялась.
— А я его уже видела? Это он убивает время, за игрой в триктрак в гостинице?
— Нет, не он. Он и сейчас где-нибудь шляется по своим делам. Я думал, вдруг вы его встретили в горах. Потому и спросил. Софья пустила вас внутрь мельницы?
Шах королеве. Значит, и этот отвлекающий маневр не сработал. Но тут я вдруг подумала, что все эти ловушки — плод моего больного воображения, сознания своей причастности к этому делу. У Тони же нет никаких оснований заподозрить, что мне вообще что-то известно. И вопросы мне он задает лишь потому, что действительно хочет это выяснить.
Значит, Софья ничего ему не сказала. На мгновение меня охватило смятение — что ответить? Потом я вдруг решилась. Что ж, придется Софье самой себя защитить. В конце концов, мое дело — позаботиться о своей команде, а значит, и о себе лично. Для Тони и Стратоса сейчас будет мало проку узнать, что Колин исчез. Им до него не добраться. Софье все равно когда-нибудь придется с ними объясниться. А пока что я должна позаботиться о себе и о Франсис. Чтобы не возбудить подозрений, лучше говорить правду.