Лунные шахты
Шрифт:
— А теперь чёртовы джинзи, — пробормотал он, снимая скафандр и нажимая кнопку вызова.
— Да воссияет над вами солнце, — сказал костлявый марсианин, ответивший на звонок.
— Удача благоволит вам, — ответил Харрингтон. — Я пришёл повидать вашего смотрителя, Сул Минто Пруму.
Марсианин подозрительно посмотрел на него, а затем сказал:
— Следуйте за мной.
В кабинете смотрителя Харрингтон столкнулся лицом к лицу с хозяином «Кранто». Сул Минто Прума был типичным северным марсианином: восьми футов ростом, костлявый, с тонкими ногами и покрытой шерстью мордой. Его
— Да воссияет над вами солнце, Круно Прума. Я Ричард Харрингтон из О.С.Р.
— Удача благоволит вам, Круно Харрингтон, — после формального приветствия марсианин сменил тон. — И что же, позвольте спросить, привело вас сюда?
Возмущённый столь нелюбезным тоном, Харрингтон пробормотал себе под нос: «Проклятый грубиян джинзи», а в слух ответил:
— Я прибыл от имени О.С.Р, чтобы…
— По какому праву? — воскликнул марсианин с явным презрением.
Харрингтон спокойно задрал рукав, подышал на свою руку и вытянул её, чтобы тот мог увидеть эмблему С.С.С.
Прума хмыкнул и предложил своему гостю сесть. С человеком из С.С.С. шутки плохи, это знали даже самые гордые марсиане.
— А теперь, Круно Харрингтон?..
— Круно Прума, я пришёл лишь для того, чтобы задать вам несколько вопросов, которые я уполномочен задавать как представитель семиконечной звезды, — марсианин слегка кивнул. — «Кранто», эта станция, находится совсем рядом с Рифейскими горами. В их предгорья был послан землянин, чтобы подыскать территорию, на которую можно было бы претендовать. Его зовут Харви Вуд. Последние сведения говорят нам, что он был там. Из-за близости «Кранто» я предположил, что он мог заглянуть к вам. Это было пять земных дней назад. Вы видели этого человека?
Тон Харрингтон был мягким и вежливым.
— Конечно, нет! — взорвался марсианин.
— Если бы он появился здесь, этот факт, без сомнения, дошёл бы до ваших ушей?
— Конечно. Но я уже говорил вам, что он не приходил.
— Вы можете поклясться в этом?
— Я ни в чём не буду клясться, — Прума в гневе вскочил. — Мои слова — это вся гарантия, что вам нужна, и не пытайтесь обвинять меня в чём-то или…
— Или что, Круно Прума? — голос Ричарда был мягким и негромким, как флейта, по сравнению с хриплым рёвом разъярённого марсианина.
Смотритель что-то пробормотал, вспомнил о ранге сидящего перед ним землянина и неохотно сел на своё место.
— Вы слышали мой ответ. Думайте, что хотите.
— Хорошо. Я верю вам на слово, как настоящему марсианину, потому что, конечно, ни одному марсианину не придёт в голову лгать сотруднику С.С.С., принадлежащему к той породе людей, которые выискивают правду в ущерб любому рассказчику лживых историй, — марсианин поёжился от подслащённой угрозы. — Итак, Круно Прума, часто ли ваши минерологи встречаются с нашими соотечественниками,
— Нет, редко. И чем реже, тем лучше.
Харрингтон пропустил мимо ушей очевидный вызов.
— До моего сведения дошло, что за последние пять лунных дней, как со стороны О.С.Р., так и со стороны М.М. было подано три ценных заявки, причём каждый раз заявки М.М. имели приоритет в несколько часов.
— Ну и?.. — во всём поведении Прумы сквозило пренебрежение.
— Не кажется ли вам странным, что хоть минерологи из наших миров встречаются очень редко, они подали одинаковые заявки с разницей в несколько часов?
— Почему… вы… — марсианин с трудом сдерживал свой вспыльчивый нрав, а в его голосе звучала неприкрытая ненависть. — Круно Харрингтон, вы наглый и подозрительный и вряд ли достойны какого-либо гостеприимства с моей стороны. Я должен попросить вас воздержаться от подобных вопросов.
Харрингтон был озадачен. Его авторитет, хотя и требовал большого уважения и внимания, не мог заставить гражданина М.М. отвечать на личные вопросы. Затем в его ушах зазвучало предупреждение шефа: «Если ты раньше использовал дипломатию, то в этом деле обращайся с ней в перчатках». Он легко мог понять, что Сул Минто Пруму нелегко запугать знаком, который он носил на руке, и что неразумная политика может привести к открытой вражде.
— Если бы у меня было что-нибудь на него, какая-нибудь мелочь, я смог бы обойти его защиту, — подумал Харрингтон. — А так…
— Прошу прощения, Круно Прума, — сказал он вслух, — без сомнения, подача этих спорных заявок объясняется просто законами совпадения. В любом случае, что сделано, то сделано. Я прибыл сюда в первую очередь для того, чтобы найти хоть какие-то следы Харви Вуда. Раз вы уверяете меня, что его здесь не было, значит, он умер в вакууме.
— Очень логичный вывод, — согласился марсианин, несколько успокоенный демаршем землянина. — Каждый лунный день я теряю кого-то из своих людей, и я не иду к Круно Содерстрому и не спрашиваю его: «Приходил ли сюда такой-то и такой-то, под ваше честное слово?»
Харрингтон, сохраняя невозмутимое лицо, внутренне пришёл в ярость от явного сарказма в голосе и словах «чёртового джинзи».
— Да, вы играете в опасную игру, — ответил Харрингтон.
Когда Прума посмотрел на него, и гнев снова омрачил его лицо, он продолжил:
— Лунная добыча — это, пожалуй, самая опасная игра в жизни, не так ли, Круно Прума?
Марсианин успокоился, хотя на его лице и было написано подозрение.
— Вы правы, землянин, если бы не большая плата, это не стоило бы такого риска.
— Могу я, в целях личного интереса, осмотреть ваше жилище? — голос Харрингтон был наивен, как у ребёнка.
Прума, казалось, колебался между нерешительностью и подозрительностью. Поскольку это была личная просьба, он мог отказать, не противореча уважению, которое полагается оказывать агенту С.С.С. в деловых вопросах. Но что-то побудило марсианина исполнить прихоть землянина; возможно, это было компенсацией за его грубый приём, но Ричард ни на минуту не мог признать этого. Слова «джинзи» и «хитрость» значили для него одно и тоже.