Лунные танцы
Шрифт:
Сотрудница Николаева имеет плохие характеристики по месту своей учебы в институте. Сокурсники и преподаватели характеризуют ее как хитрую, расчетливую провинциалку, которая быстро освоила столичные методы конкурентной борьбы за выживание. В институте она вела себя соответствующим образом. В ее послужном списке несколько десятков бизнесменов, с которыми она знакомилась, разводила их на деньги, а потом охмуряла следующих…
Слова обухом ударяли по воспаленным мозгам Вознесенского. Заболела голова.
— Что вы несете? Да я вообще у нее был первый! — И тут же осекся. Ирена захохотала. Гвоздюк развел
— К сожалению, это ее излюбленный прием. Хорошо изучив мужские особенности, в частности — тщеславие, она умело пользовалась своими знаниями. Так каждый новый встреченный был уверен, что она — несчастная девушка, живущая в общежитии, которая всю жизнь ждала именно его. И каждый для нее был первым. Она даже специально операции делала, вот справки из больницы, — Гвоздюк передал Вознесенскому несколько папок. Тот пролистал их и скривился от отвращения.
— Да-да, Станислав Георгиевич, два аборта, букет венерических заболеваний, постоянная пациентка, увы… И главное — поведение совершенно стандартное: милая, чувствительная девочка, с виду недотрога. На таких и западают уставшие от проституток, все уже познавшие бизнесмены. Всем хочется ласки и тепла, не правда ли? Все сразу готовы дарить дорогие игрушки, одежду, — как приятно ощущать себя покровителем! С вами произошло точно так же, да? Все мы слабы. Пользуясь вашим расположением, она даже снимала деньги с вашего счета, известного ей, пользуясь кредитной картой — проверьте, он наверняка пуст! И вещи из квартиры тоже, скорее всего, пропадали…
— Но это еще не самое страшное, — возбужденно вступил в разговор Петрин, — это все ерунда. Она оказалась еще и нимфоманкой! Она и ко мне клеилась с самого начала — насилу отшил. Как липучка просто. Профессиональная привычка, что ли, приставать ко всем, кто в штанах? Я понимаю, что ты смотрел сквозь пальцы на то, что она далеко не каждый день выходила на работу, с сотрудниками вела себя заносчиво и дерзко, постоянно с Леночкой ссорилась, заставляла ее свою работу делать. Так, когда твоей секретарше пришлось визу тебе в Лондон оформлять, Николаева же все бумаги растеряла. А она, умная, везде твоим именем прикрывалась. Мол, я любовница, мне все позволено… Но реально опасно другое. Николаева была допущена к информации, которая в ее руках тоже стала товаром. Ты знаешь, что наши англичане, которых ты уже на радостях называл партнерами, собираются подписывать контракт с нашими конкурентами?
— Что? — Вознесенский подскочил от изумления. Ирена встала и налила ему выпить.
— Да, твоя Николаева за вполне приличные деньги слила им все детали проекта. И они предложили лучшие условия. И даже это еще не все. Мы установили за ней наблюдение. Она собирала компромат лично на тебя и готовилась передать его куда следует. Всё, включая твои сексуальные пристрастия. И она много чего интересного накопала! Наверняка она стремилась попасть к тебе домой, узнать о тебе побольше, развести тебя на откровенность?
— Бывало такое. — Станислав подавленно покачал головой, припоминая подробности общения с Лерой. По спине градом катился холодный пот.
— А «крышуют» ее бандюки, — авторитетно добавил Гвоздюк, — им она прилично отстегивает.
— Так и это еще не все грехи этой самозванки! — сообщила с вызовом Ирена. — Ты понимаешь,
— Что ты имеешь в виду?
— А то. Наблюдение твоих бдительных коллег установило также, что твоя стерва постоянно шляется в магический салон, где занимается на украденные у тебя денежки черной магией и тебя при-во-ра-жи-ва-ет. А ты, идиот, попадаешься на все удочки! А потом лежишь в больнице в предынфарктном состоянии.
Вознесенский вздрогнул. Он ясно вспомнил свое необъяснимое чувство влечения к Лере, которое он всю историю их отношений пытался в себе давить. Вот в чем дело, оказывается! А он никогда не верил в такую ерунду! Свенцицкая между тем вкрадчиво продолжала:
— Поэтому я и забеременеть никак не могу, и ты постоянно плохо себя чувствуешь и к ней бегаешь! — Она говорила тихо, с мягкой нежностью, заглядывая Вознесенскому в глаза. — Но я тебе все-все прощу, поскольку теперь понимаю, почему ты так себя ведешь, бедненький! Мы тебя вылечим, поможем тебе, только ты должен сегодня кое-что сделать.
— Что? — На Вознесенского навалилась такая апатия, что ему на самом деле было уже все равно, что делать. Голова болела все сильнее.
— Сегодня же публично выставить с работы эту стерву и никогда с ней больше не встречаться! — Свенцицкая наклонилась к самому лицу Станислава, дыша на него табачным дымом. Он вяло отстранился:
— Хорошо!
— И впредь будьте осторожнее, Станислав Георгиевич. Я же вас сразу предупреждал — не понравилась она мне. Все только через строгую проверку! Какая у вас прекрасная жена, позавидуешь просто!
Свенцицкая обворожительно улыбнулась Гвоздюку и благодарно тронула его под столом кончиком лаковой туфли.
— Да… — Вознесенский махнул рукой и залпом осушил рюмку ликера, — спасибо вам за информацию. Это на самом деле очень важно. А теперь уходите. Мне надо побыть одному.
— Спасибо за духи, милый! — кокетливо повернулась уже на пороге Свенцицкая. — Ведь ты же знаешь, что я терпеть не могу «Шанель»! Подарю Леночке с твоего позволения. Адье, мон шер!
…Внутренний голос вновь подсказывал немного оправившейся от очередного удара Лере, что не надо ходить на работу. Она плохо себя чувствовала, к тому же после разговора с Вознесенским не оставалось сомнений, что она немедленно напишет заявление об уходе по собственному желанию. Она хотела попросить его только об одном: чтобы она доработала до конца месяца, получила зарплату, чтобы снять квартиру и уехать из общежития. Уже прошли все сроки, в общежитие селились первокурсники. Но опять что-то заставило Леру собраться и отправиться на работу. В метро она успокоилась и продумала разговор с Вознесенским в деталях.
В офисе все ее планы рухнули в один момент. В приемной толпились Гвоздюк, Петрин и Свенцицкая, что-то весело обсуждая. Леночка подавала им чай и тоже смеялась. При виде Леры повисла напряженная тишина. Девушка хотела протиснуться к своему рабочему месту, но путь ей преградил Петрин.
— Ох я тебя предупреждал! Помнишь? — оскалился он. — Судный день настал.
Свенцицкая от нетерпения захлопала в ладоши.
— Представление начинается! Все участники в сборе! — И закричала громко: —Эй, Вознесенский! Пришла твоя Мата Хари.