Лунные Всадницы
Шрифт:
Громыхающая повозка въехала в цитадель через Южные врата по ровному, пологому скату, мощенному золотистыми известняковыми плитами. Экипаж с лошадьми оставили в конюшнях, и Хрисеида вновь проводила женщин в дом для гостей. Настал черед Атиши завороженно любоваться роскошным убранством предоставленных им покоев. Хати с Мириной с улыбкой наблюдали за ней: в кои-то веки Ведунья и впрямь поражена до глубины души!
Глава 16
Красавица-гостья
Главный пиршественный зал сиял и лучился бронзой
Царевна тут же встала, подошла и крепко обняла Мирину.
— Спасибо тебе, что приехала, дорогая подруга, — негромко проговорила она. — Я так тебе рада.
Мирина в свой черед стиснула ее в объятиях — но тут же озабоченно заметила, что на глаза царевны уже навернулись слезы.
— Мне рассказали про Ахилла, — шепнула она. — Загадочный гость, которого привез Парис, это ведь не Ахилл, нет?
— Нет, — заверила Кассандра. — Кто бы это ни был, приехали они в закрытых носилках, в окружении рабынь и служанок.
— Уж не Клитемнестра ли опять пожаловала? — нахмурилась Мирина.
Кассандра покачала головой.
— Если это она, то Ифигению она с собой не взяла. Я видела девочку в зеркале не далее как прошлой ночью. С ней все в порядке, а Микенский дворец я уже узнаю.
Внезапно раздалось низкое, звучное пение двойных флейт, и в залу вошли Приам и Гекуба в сопровождении Гектора и его молодой жены Андромахи.
Едва те заняли свои места, как флейты заиграли снова, возвещая прибытие Париса. Красавец-царевич выступил вперед — разодетый в платье яркого сирийского пурпура, он, как всегда, ослеплял великолепием. Парис поклонился родителям, а затем, обернувшись, представил свою спутницу, женщину под покрывалом.
— Мать и отец, — возвестил он. — Принимайте почетную гостью, Елену, царицу Спартанскую!
Приам с Гекубой вскочили на ноги. Нежданное прибытие царицы их слегка озадачило. Но тут Елена откинула невесомое, полупрозрачное покрывало — и в зале воцарилось потрясенное молчание.
Мирина в жизни не видела такой красавицы. Глаза у царицы были ярко-бирюзовые, кожа гладкая и белая, и всю эту красоту обрамляли золотые локоны, сзади высоко подобранные и уложенные в сложную прическу. Платье Спартанской царицы из тонкого снежно-белого полотна, расшитого золотыми нитями, подчеркивало ее красоту. Молчание затянулось так надолго, а изумленные лица Приама и его супруги смотрелись так забавно, что Елена внезапно рассмеялась — рассмеялась грудным, мелодичным, на удивление душевным смехом.
— Вы уж простите мне великодушно, что явилась незваной, — промолвила она. — Но в Спарте до меня дошла молва о ваших троянских тканях, и я поклялась, что непременно съезжу к вам за покупками, по примеру сестрицы Клитемнестры.
При звуках этого приветливого голоса все как по команде заулыбались, напряжение схлынуло. Пусть Елена и выглядит богиней,
— Вы в этом городе гостья столь же желанная, как весеннее солнце, — промолвил он.
Приам сам отвел Елену к столу и усадил ее по правую руку от себя, оказав ей тем самым небывалую честь: в Трое женщины даже во время пиров сидели отдельно от мужчин.
Гектор любезно позволил слугам освободить Парису место по правую руку от Елены.
— В награду за мою уступчивость изволь меня представить, брат, — добродушно шепнул он Парису.
После столь неожиданного сюрприза гостям понадобилось некоторое время, чтобы рассесться по местам, а слугам — чтобы прийти в себя и начать подавать на стол. Мирина обернулась: Кассандра неотрывно глядела вниз, на мраморный пол. Вид у нее был весьма встревоженный. Девушка собралась было подойти к подруге, но рабы уже обносили гостей корзинами, доверху наполненными мягким белым ячменным хлебом, так что встать было бы невежливо. Вновь накатила досада. Ну почему Кассандра совсем не умеет радоваться жизни?
Внесли огромные плоские блюда с лангустами, приготовленными в травах, оливковом масле и чесноке. Благоухали они так аппетитно, что Мирина не смогла противиться искушению: вот ведь вкуснотища! Утолив первый голод, она оглянулась на Атишу с Хати: те, склонив головы друг к другу, оживленно о чем-то беседовали. Старухи то и дело посматривали на возвышение, где восседала царица Спартанская, затем вновь принимались яростно шептаться.
Мирина вновь оглянулась на Кассандру и заметила, что та ничего не ест, а прислужницы Гекубы, сидящие по обе стороны от нее, демонстративно не замечают девушку. Мирина вздохнула. Неужто, пробыв год с Лунными девами, Кассандра хотя бы есть как следует не научилась?
Пиршество между тем шло своим чередом: внесли блюда с аппетитным дымящимся мясом — говядиной, бараниной, козлятиной и свининой, — политым маслом, приправленным специями и зажаренным на палочках. Затем подали фрукты в меду, орехи и анисовое семя. Мирина готова была поклясться, что ни один из пиров, заданных в честь почитаемых Лунных Всадниц, при всем их великолепии, с этим застольем не шел ни в какое сравнение. Вечер клонился к ночи, появились музыканты, царица Гекуба через прислужницу выразила свое желание увидеть танец Мирины. В груди у девушки стеснилось, но отказать было невозможно: она покорно встала со своего места, и Хати с Атишей одобрительно закивали.
Танцевала Мирина не лучшим образом, однако наградой ей стали громкие аплодисменты. А вот Кассандра на подругу даже не взглянула: она сидела неподвижно, стиснув кулачки и глядя в пол. Едва приветственные крики стихли, Мирина подбежала к царевне, приглашающе протягивая руки.
— Ну же, пойдем, похвастайся, чему ты научилась у Лунных Всадниц, — умоляла она. Мирине так хотелось, чтобы Кассандра хоть немного взбодрилась и показала своим родным и близким, какая прекрасная плясунья из нее получилась!