Лунный прилив
Шрифт:
— Черт подери. — Он затормозил так резко, что их обоих буквально вдавило в ремни безопасности. — С какой стати ты говоришь такое?
— Будет или нет? — допытывалась она.
— Это больше ничего не значит, — ответил он. — И никто об этом не узнает. — В то же мгновение Эндрю пожалел о сказанном.
Грир глубоко вздохнула.
— Значит, все в порядке только потому, что, как тебе кажется, это никогда не всплывет? Но ведь может и всплыть, — не отступала она.
Эндрю со скрипом дернул ручной тормоз и выключил мотор.
— Не представляю как, — отозвался он.
— Хорошо. По крайней мере, ты признаешь,
— Она все равно тебя не найдет, — говорил Эндрю, пытаясь сломить ее разумными доводами.
— Всегда есть вероятность.
— Прекрати, Грир! — выкрикнул он, окончательно выйдя из себя. — Мне плевать, кто твоя мать и кто твой отец. — Заметив сверкнувшие на глазах Грир слезы, он понизил голос. — Моя мать бросила нас, когда мне было шестнадцать, — проговорил он. — Сбежала с первым попавшимся парнем на двадцать лет моложе ее. Так я ее больше и не видел. Наверное, до сих пор прожигает жизнь где-нибудь на юге Франции, но я и думать об этом не думаю — это никак не отразилось на моей самооценке.
— Это другое. — Грир покусала губы, чтобы унять их дрожь. — Ты, по крайней мере, законнорожденный. Но мог бы и рассказать мне, зная, как я подавлена положением с Руби, — возможно, это помогло бы мне не чувствовать себя отверженной.
Эндрю положил руку на плечо Грир, но она отшатнулась и прижалась к дверце.
— Скажи, чего ты от меня хочешь? — сказал он.
— Чтобы ты наконец-то признал, что боишься стать отбросом общества, — резко ответила Грир. — Что не хотел, чтобы я появлялась на слушании, потому что, если бы я стала свидетельствовать в твою пользу, могло бы всплыть мое неприятное прошлое. Ведь они в любом случае стали бы задавать вопросы.
— Это просто сумасшествие, Грир, — откликнулся Эндрю, скрестив руки на груди. — Сколько времени у тебя ушло на то, чтобы сочинить такую галиматью?
Грир опустила окно и вылила остатки кофе.
— Мне нужно в Уэймут, — ответила она. — Моя электричка на Лондон отправляется рано утром, а я еще не собрала чемодан.
Грир чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Эндрю толкнул дверцу со своей стороны и, выйдя из машины, захлопнул ее с такой силой, что задрожала рулевая колонка. Она наблюдала за его удалявшейся фигурой в свете передних фар, пока он не остановился на обочине спиной к ней. В глубине души Грир понимала, что зря обвиняет его в снобизме, но это была единственная придуманная ею отговорка, чтобы как-то разобщить их. Невзирая на то, что сказал Эндрю, он действительно хотел снять обвинения, потому что беспокоился за нее. Для Эндрю Монтхэвена она была лишь обузой, а он заслуживал лучшего. Единственное, что она могла предложить ему, — это секс. Ни опоры в обществе, ни детей, о которых он так отчаянно мечтал. Уйдя от Эндрю, Грир только облегчит ему жизнь, и со временем он еще будет благодарен ей за это. К тому же ей нужно присматривать за младшей сестрой, да и за бизнесом, который никак не получилось бы перенести в Англию. У них нет ничего общего, и она причинила ему уже достаточно боли. Ради его же блага она должна разорвать их отношения быстро и окончательно.
Она заметила, что Эндрю возвращается.
— Мы едем в Рингстэд и там как следует поговорим, — с ходу заявил Эндрю. — Даже если это займет всю ночь и весь следующий день, мы закончим только тогда, когда придем к пониманию друг друга.
— Я еду в Уэймут, — уперлась она.
— Я за рулем, дамочка. Так что вы поедете туда, куда я вас повезу.
В волнении Грир схватила его за рукав, и машина вильнула.
— Прости, — пробормотала она. — Не начинай все сначала, Эндрю. Это ни к чему не приведет.
Он пропустил мимо ушей ее замечание и продолжил путь. Когда Грир снова попыталась заговорить, он включил радио, и она забилась в угол. Эндрю намерен воплотить свой план в жизнь, чего бы им это ни стоило, так к чему противиться? Как только он наконец поймет, что это бесполезно, Грир уедет, как и планировала, и постарается все забыть. Опущенные веки защипало от слез. Вот уже не в первый раз ей надо было «забыть и двигаться дальше».
Грир удивленно посмотрела в окно, когда машина остановилась в Рингстэде. Должно быть, она задремала.
— Не выходи, пока я не подойду, — сказал Эндрю, выбираясь из машины. — Придется чем-нибудь осветить дорогу. А то по ночам ты ничего не видишь.
Она устало потерла лоб. Теперь Эндрю станет притворяться, будто последнего разговора вовсе не было.
— Дай мне руку.
Не прикасайся ко мне... пожалуйста.Когда Грир не двинулась с места, Эндрю отнял ее пальцы от лица и аккуратно извлек ее из машины.
С каждым шагом ее голова все сильнее гудела от напряжения. Сейчас им предстоит новый спор — еще несколькими обвинениями и признаниями больше, а ради чего? Они не созданы друг для друга, как бы ей ни хотелось поверить в обратное. У нее своя жизнь, за тысячи километров отсюда, а у него своя — здесь. Когда-нибудь Эндрю будет благодарен ей за это решение. Почему же он сейчас не понимает этого и не дает ей спокойно уйти? Открыв входную дверь, Эндрю пропустил ее вперед.
— Хочешь выпить чего-нибудь согревающего? — миролюбиво предложил он.
— Нет, спасибо. — Гораздо проще было не поднимать на него глаз.
— Тогда сразу пойдем наверх. — В его голосе звучала фальшивая беззаботность. — Я налью себе двойную порцию чего-нибудь покрепче. — Глубоко вздохнув, Эндрю продолжил: — Вот уж денек. Пара деньков — и ночей. Должно быть, ты измотана. По крайней мере, я-то уж точно.
Как мне жаль, что тебе приходится так тяжело.
— Мы оба как следует не спали последние две ночи, Эндрю. Мне действительно нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним днем. Ты не против?..
—Против, — оборвал он ее. — Я против каждой секунды этой неразберихи, которую ты решила устроить.
Они зашли в гостиную, и Грир в смущении остановилась возле двери. Эндрю направился прямиком к шкафу с застекленными дверцами и достал графин и два бокала.
Желудок Грир, казалось, прирос к спине.
— Я ничего не хочу, — промямлила она.
Он поставил бокалы на стол и наполовину наполнил их прозрачной жидкостью.
— Бренди, — сказал Эндрю, не обращая внимания на ее слова. — Он нас согреет. Я разожгу камин.