Лунный свет

JENN BENNETT

Serious Moonlight

Перевод с английского В. М. Липки

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency © 2019 by Jenn Bennett

Скорее всего, он меня уже забыл. С тех пор прошел месяц. Можно сказать, вечность.

И этим вечером его наверняка там не было. Просто желая убедиться, я еще раз оглядела дешевый ресторанчик – от пестрой намокшей двери до черной доски «Пирог дня», на которой хозяйка аккуратно написала мелом: «ЭНН ИЗ УСАДЬБЫ „ЗЕЛЕНЫЕ ГРОЗДЬЯ“, с черникой и виноградом „шардонне“ из долины Якима».

Все чисто.

Большую часть мая я не появлялась в этом ресторанчике, а когда проходила мимо его окон, накидывала капюшон, опасаясь, что он будет там маячить, будто, окажись мы снова в одном и том же месте, во вселенной образуется дыра, породит Самый Неловкий Момент Во Всей Современной Истории и это заведеньице – ставшее для меня в городе чем-то вроде рая – забрызгает грязь, которую потом ни в жизнь не отмыть.

Но его там не было, а если он и работал где-то поблизости, то это еще не превращало его в завсегдатая, свято хранившего верность ресторанчику «Лунный свет».

А если бы даже и был, то что? Это был мой второй дом. Большую часть детства я прожила в крохотной двухкомнатной квартирке прямо над ним. Взять, к примеру, вот этот стол с двумя длинными скамейками, обтянутыми красной, набивной искусственной кожей. Это был мой стол. За ним я учила алфавит. Зачитывалась «Шпионкой Гарриет» и похождениями Нэнси Дрю. Сто раз выигрывала у мамы и тети Моны в «Клуэдо» и «Мистери Мэншн». А еще нарисовала на обратной стороне столешницы портреты хозяев заведения – миссис Пэтти и мистера Фрэнка.

«Лунный свет» представлял собой мою территорию и проклинать его только за то, что здесь я встретила парня и сотворила глупость, явно не стоило.

– Я бы не прочь прикупить гласную, Пэт.

Мой взгляд упал на женщину, которая сидела по ту сторону стола, потягивала кофе и щурила на меня глаза сквозь накладные ресницы с золотистыми кончиками.

– Э-э-э… Что?

– Да вот, играю в «Колесо Фортуны» [2] … пытаюсь решить головоломку из иллюзорной, но всегда такой интригующей категории «О чем думает Берды?». Беда в том, что мне недостает слишком многих букв, – объяснила тетушка Мона, с видом Ванны Уайт взмахивая над воображаемым игровым полем длинными ногтями, украшенными слайдами с изображением шмелей.

Они идеально шли ее желтому сексуальному сверхмодному в 1960-х годах платью (сплошная бахрома), черной помаде и громоздившемуся на голове ульем золотистому парику, заколотому булавками в виде крохотных крылатых пчел.

Мона Ривера никогда и ничего не делала наполовину. Ни в старших классах, когда они с моей мамой были лучшими подругами,

ни сейчас, в зрелом возрасте, когда ей стукнуло тридцать шесть лет. Большинство ее замысловатых нарядов увешивали всякие винтажные штучки, а париками в доме была завешена целая стена. Она позиционировала себя где-то посредине между любительницей косплея и дрэг-квин, а заодно считалась одной из лучших художниц в Сиэтле и его окрестностях. Мона – самая классная и оригинальная личность из всех, кого мне когда-либо приходилось знать, да при этом еще главный человек во всей моей жизни.

Таить от нее секреты было жуть как трудно.

– Ты, конечно, говорила мне, что совсем не нервничаешь, впервые выходя сегодня вечером на работу, но если тебя все же пробирает мандраж, то это вполне нормально, – сказала она. – Наставления, инструктаж, это все было днем, но трудиться вечером – совсем другое дело. Уж поверь мне на слово, ночная смена не для слабаков, поэтому если ты боишься уснуть, а сама мысль о бодрствовании внушает тебе неприятные мысли, то…

– Ничего я не боюсь, – парировала я.

Разве что самую малость. С одной стороны, я всегда была полуночницей, и поэтому трудиться, когда нормальные люди спят, мне не влом. С другой стороны, для меня это первая настоящая работа. Впервые с тех пор, как на минувшее Рождество умерла бабушка, мне разрешили сесть на паром и отправиться в одиночку в город. Теперь я все лето проведу, работая в деловой части Сиэтла, что меня немало будоражило, но вместе с тем и заставляло нервничать. К тому же я без конца подстегивала себя кофеином, что, оглядываясь на прошлое, похоже было ошибкой. Однако на Шкале Бодрости – которую я только что придумала – я нахожусь ближе к Вечной Сонливости, потому как в жилах всех членов моей семьи, наряду с массой других хилых генов, обрела пристанище нарколепсия [3] . Мама любила шутить, что пару сотен лет назад наши скандинавские предки, по-видимому, прошли этап межродового скрещивания.

Тетушка Мона нахмурилась:

– Да ты меня совсем не слушаешь! А я-то сижу распинаюсь о нашем праздничном ужине с несметным количеством картофельных оладушек, вкуснее которых в сети ресторанчиков «Лунный свет» ничего в жизни не сыщешь.

– Это точно.

– Тогда какого черта ты пялишься на каждого, кто входит в эту дверь, да при этом еще надеваешь физиономию а-ля Нэнси Дрю?

– Ничего я не делаю!

– Еще как делаешь! Держишься начеку и косишь глазами, будто намереваешься сцапать злодея. Кто-кто, а я-то хорошо знаю это твое выражение, Нэнси Дрю, хотя бы потому, что сама же его и придумала. – Она окинула взглядом ресторанчик. – Так, и кто у нас сегодня в роли подозреваемого?

Я одержима всякими загадками и тайнами. Детективы, преступления и их расследование для меня то же самое, что валерьянка для кошки.

Когда мне было поменьше годков, Мона соорудила для меня картотеку в стиле «нуар», чтобы я могла на винтажной печатной машинке «Смит Корона» вести учет находящихся в моем производстве расследований о деяниях соседей. Дело о пропаже у мистера Эйбернети мусорного контейнера? Раскрыто. Дело о разбитых уличных фонарях на Игл Харбор Драйв? Раскрыто, материалы переданы городским властям.

Дело о том, почему обеспеченная девушка из породы ботаников решила пофлиртовать с прекрасным незнакомцем, бесконечно далеким от ее круга?

Застопорилось и не продвинулось ни на йоту.

Доведись мне составить на себя досье, выглядело бы оно примерно так.

Подозреваемая: Берди Линдберг

Возраст: 18

Состояние здоровья: 1) проблемы со сном, по всей видимости унаследованные от дедушки; 2) патологический страх перед больницами; 3) нездоровое пристрастие к чтению; 4) не исключена болезненная тяга к просмотру старых серий «Коломбо», «Убийств в Мидсомере» и «Леди-детектива мисс Фрайни Фишер»