Лунный свет
Шрифт:
– Один раз став опекуном, потом остаешься им всю жизнь. Я, Берди, никогда и ни в чем не стану для тебя «бывшей».
– Ну хорошо, в исполнении тетушки, которая в душе продолжает считать себя моей опекуншей…
– Так-то лучше…
– Я просто хочу сказать, что… да… конечно… С этим как раз проблем не было.
– А с чем были? Он что, оказался козлом? Ты от него что-нибудь подцепила?
– Так, стоп. Ничего такого. Просто я… испугалась… и смутилась.
На какой-то момент меня без остатка затопила волна блаженства. Этот забавный юный красавец меня целовал, я отвечала ему тем же, попутно гадая, а не лучше ли нам вместо кино перебраться на заднее сиденье. Сама
Поэтому, когда все закончилось, я пулей убежала.
Смылась, как преступник после неудачного ограбления банка.
После чего отправилась на терминал, села на паром и больше сюда не возвращалась.
– Вот хрень, – сочувственно протянула Мона, хотя я, помимо прочего, точно уловила в ее голосе облегчение. – А он?.. То есть… он что, от этого расстроился?
Я покачала головой и с отсутствующим видом поменяла местами перечницу и солонку.
– Он окликнул меня по имени. Мой поступок, по-видимому, его озадачил. Все случилось так быстро…
– Может, даже слишком?
– Нет, ты не подумай, он не лез напролом и все такое. Наоборот, был очень даже мил, а я оказалась такой никчемной.
Мона недовольно заворчала и подняла три пальца, пародируя скаутское приветствие:
– Клянусь честью… Ну что же ты, давай говори.
– Слушай, ты можешь вести себя как взрослый человек?
– Я хочу помочь повзрослеть тебе. Повтори нашу клятву, Верди.
Я подняла в приветствии руку:
– Я, дерзкая девчонка и бесстрашная дама, клянусь честью прилагать максимум усилий, чтобы никогда не лгать себе, проявлять доброту по отношению к окружающим и никогда не обращать внимания на всякую постылую хрень.
Моя бабушка, когда еще была жива, категорически запрещала ругаться, богохульствовать и произносить любые слова, свидетельствующие о том, что под крышей ее дома созрел бунт. Подлаживаться под ее правила после смерти мамы было ой как несладко, и тетя Мона помогла мне пережить этот этап, придумав клятву Бесстрашной Дамы… попутно тайком научив меня, десятилетнюю девчонку, дюжине выражений со словом «хрен».
С бабушкой тетя Мона не ладила.
Удовлетворившись моей клятвой, она опустила руку:
– Я знаю, как тебе трудно сближаться с людьми, знаю, сколько вас с Элеанор разделяло противоречий, но она все равно была твоя бабушка, а потеря близкого человека всегда оборачивается болью. Сейчас тебе может казаться, что тебя бросили все, кого ты любишь, но это не так. Не так, потому что рядом с тобой я. А будут и другие. Тебе нужно лишь их к себе подпустить.
– Тетя Мона… – начала я, не желая в эту минуту ни о чем таком говорить.
– Я лишь хочу сказать, что ты не сделала ровным счетом ничего плохого. И если этот парень действительно такой потрясающий, как ты говоришь, то будь у него второй шанс, он, может, и понял бы, почему в тот раз у вас так все закончилось. Он, говоришь, оставил тебе телефон? Может, тогда ему стоит позвонить?
– Когда ноги понесли меня прочь, номер, наверное, выпал из моей книги, – солгала я, качая головой.
Потому что на самом деле выбросила его в тот день за борт парома по дороге домой, лопаясь от злости
– Впрочем, может, оно и к лучшему. Что бы я ему сказала? Прости, что дала от тебя деру, как какая-то полоумная?
– Но ты хотя бы не жалеешь, что сбежала от него?
Я и сама не знала. Но это не имело никакого значения. Скорей всего, я никогда его больше не увижу. И это хорошо. Одно дело произносить клятву Бесстрашной Дамы и совсем другое – соответствовать ей в жизни. Вполне возможно, что мне, перед тем как принимать вызов в виде свидания, следовало приобрести какой-никакой опыт существования в реальном мире. А теперь, похоже, неплохо бы нацепить на нос очки детектива и попытаться понять, где была допущена ошибка.
Но после всех сериалов, которые я с таким увлечением смотрела, мне давно следовало знать, что сыщики никогда не расследуют собственных преступлений.
2
«Я переживаю. В том смысле, что мне не дают покоя всякие мелочи».
«Каскадия» представляла собой историческую кирпичную пятиэтажку, расположенную прямо на берегу на углу Первой авеню в центре Сиэтла. Ее возвели в 1920-х годах, впоследствии превратили в роскошный отель, который со временем стал настоящей достопримечательностью, а недавно реконструировали, с одной стороны, всячески подчеркнув северо-западные, тихоокеанские корни, с другой – не забыв снабдить самыми современными прелестями – по крайней мере, если верить страничке в Интернете.
Именно здесь мне и предстояло работать.
Непритязательный вход в заведение расположился под аркой, укрывшей своей тенью тротуар. А под этой самой аркой, прислонившись к припаркованному на обочине отельному мини-вэну, стоял портье в зеленой униформе – коренной американец на пару лет старше меня. Когда я подошла ближе, он, ошибочно приняв меня за постоялицу, выпрямился, отворил отделанную золотом створку двери и сказал:
– Добрый вечер, мисс.
– Мне здесь работать, – ответила я, – сегодня первая смена. Берди Линдберг.
– Ой… А я Джозеф.
Он выпустил дверь, которая тут же захлопнулась, окинул меня быстрым, но пристальным взглядом, а когда тот упал на бело-розовую лилию у меня над ухом, его глаза на миг озарились светом.
– Я так понимаю, ты Летучая мышь, верно?
– Я ночной администратор.
– Тогда точно Летучая мышь, – с улыбкой молвил он.
Ну да, теперь я вспомнила. Мелинда была ночным менеджером, а членов ее команды полуночников называли Летучими мышами. Мои обязанности сводились к тому, чтобы торчать в ночную смену на ресепшене и запускать после полуночи программу, сводившую в таблицу все счета за номера, указывая, какие из них оплачены, а какие нет. Платили мне за это чуть больше минимальной ставки.
– Инструктаж прошла? – спросил Джозеф.
– На той неделе, – ответила я, – под руководством Роксаны, правда, днем. Надеялась, что достанутся дневные смены, но вакантными оказались только ночные.
– Это потому, что они почти всегда вакантные. Работать по ночам соглашаются разве что студенты да подлинные лунатики. Ну, или у кого нет другого выхода.
– Для меня это первая работа, – признала я.
– Ну что ж, тогда добро пожаловать в нашу команду полуночников, Верди, – с улыбкой молвил он и открыл передо мной золоченую дверь отеля, – постарайся не уснуть. В комнате отдыха всегда найдешь бесплатный кофе.