Луноход-1
Шрифт:
– А я считаю, что Бога нет, – спокойно сказал папа.
Меня поразило, что ему не понадобилось ни секунды, никаких сомнений не возникло. Он приехал, чтобы забрать меня на выходные в Кемерово. К дедушке и бабушке. Я замер у нас в зале между ним, сидящим в кресле, и мамой, стоящей у окна.
– Мам?
Она пожала плечами:
– Он так считает. Что с него, дурака, взять?
Я сел к папе на колени и заглянул ему в глаза. Вроде все было в порядке, никакого отражения карающей молнии. С того дня прошло больше тридцати лет, и я все еще выполняю данное маме обещание. Читаю понемногу разные версии, в том числе и ту,
«Ухажер» – кажется, такое слово использовала мама. Как я понимаю, он был ее водителем. У нас был маленький участок в паре автобусных остановок от города, и ухажер подвозил туда меня и маму. Помогал ей той весной. Мы с ним ждали маму в «москвиче», пока она переоденется и закроет комнатку – ветхую маленькую кухню без водопровода и туалета – и калитку.
– Смотри, – сказал ухажер. – Я выключаю зажигание. Теперь подпрыгни на сиденье, давай.
Я попрыгал сзади, и сработала сигнализация.
– Что вы делаете тут? – спросила мама, садясь на пассажирское сиденье.
– Ничего, общаемся, – сказал ухажер, и мы поехали.
В этот раз он мне очень понравился. Но потом они пили с мамой вино у нас дома, слушали радио, и мама позвала меня потанцевать. Мы сделали несколько движений по комнате и сели за стол.
– Какая твоя любимая песня? – спросил ухажер.
– О, – сказала мама. – Он сейчас тебе наизусть споет!
Я убавил радио и стал изображать хриплый голос Сер – гея Лемоха:
– «Приехал он оттуда, где круглый год жара!»
Отошел чуть назад, воображая себя подпевающим хором, завизжал:
– «A-а, бой фром Африка-а-а!»
Опять вернулся на позиции лид-вокалиста, изображая Лемоха:
– «В российскую деревню, где было три двора… А-а, бой фром Африка-а-а…»
Ухажер сделал жест рукой, поскучнел и перебил меня:
– Понятно все с тобой. Я-то думал, ты споешь песню «Ирина».
Он заискивающе посмотрел на маму. Было непонятно, шутит он или держит меня за малыша, у которого нет собственного музыкального вкуса. В тот год, да, крутили такую по радио. Но почему она должна была стать моей любимой из-за того, что героиню зовут так же, как мою маму? Вот наивный дяденька! Кажется, после этого он у нас и не появлялся. Я помню, что мама, собирая посуду, спросила, что я думаю об этом ухажере, но не помню, что я ответил.
Папа познакомил меня с Любой.
– Это тетя Люба, – сказал он.
– Сам ты тетя, какая я ему тетя? – сказала она. – Просто Люба.
Я засмеялся, потому что это была отсылка к сериалу «Просто Мария».
Мы гуляли по сосновому бору в Кемерове. Люба работала с папой в газете, и я догадался, что она папина новая жена или скоро ею станет. Но я и не думал, что это может как-то
Папа и Люба расстелили покрывало под хвойными деревьями.
– А что ты делаешь в газете? – спросил я. – Верстаешь или редактируешь?
Было приятно блеснуть этими глаголами.
– Давай лучше на «вы», – сказал папа.
– Да пусть говорит «ты». Нет, я корректор. Исправляю ошибки.
Мне очень понравилось, что она просит называть ее на «ты», и я решил, что Люба очень добрая. К тому же она достала пирожки с изюмом, а когда я сказал, что не могу есть грязными руками, она похвалила меня.
– Он чистоплотный, – так сказала Люба.
Я отряхнул руки платком.
– Давай еще хорошенько подуем на них, и ритуал будет исполнен.
Сошлись на том, что в полевых условиях этого достаточно.
Папа вернул меня домой, и мама спросила при нем:
– Как тебе папина новая подруга?
– Она добрая.
– Добрее, чем я?
– Да, мама, добрее.
Мама посмотрела на папу, кажется, сама не понимая, зачем начала этот разговор, и автоматически подвела итог:
– Маленький предатель.
Я понял, что она не совсем шутит. Я схватил ее за ногу и закричал:
– Прости, мама, прости меня! Ты красивее! Красивее ее, клянусь своей жизнью!
– Ты видел когда-нибудь голую тетеньку?
– В фильме?
– По-настоящему.
– Видел маму. Они с папой пьют по выходным и потом лежат голые. Я подхожу и разглядываю. Но нельзя, чтобы писюн твердый становился, когда мама рядом. Поэтому я смотрю недолго.
– Покажешь мне их?
– Не знаю. А ты мне покажешь свою мать? Или сестру?
– Я не смогу.
– Ну вот и я не могу. Неправильно будет.
– А кем они работают?
– Не знаю. Мама не работает, читает книги и смотрит телик.
– А папа?
– Папа говорит, что он философ. Но мне кажется, он бандит. Со мной почти не разговаривает. Маму слушайся, а с папой после шестнадцати начнешь разговаривать. «Я не силен в воспитательных процессах», – так говорит папа.
Теплый день ближе к началу лета. Мы забрались на гаражи, лежали на лопухах, которые подложили под живот, смотрели на дорогу, отрывали от черного покрытия гудрон, скатывали в аккуратные шарики и жевали.