Лужа
Шрифт:
Девицу эту странную, нелюдимую недавно с "С-3" выперли другие торгаши: достала там всех своим "слаживается-разлаживается" - шарахается покупатель, особенно москвич. А на "Луче" ничего, прижилась, здесь все такие.
– Ийех, вр-решшь, нэ вазмешшь, вр-решшь, нэ вазмешшь!
– азербайджанец новый усатый оптовика подзадоривает, дразнит какой-то тряпкой, как тореадор быка на арене. Значит, только что из самого дальнего аула: не понимает толком, что слова эти значат. Смех!
Постепенно падает спрос, проходит первая волна покупателей. Бабы
После одиннадцати на "Луче" торговля плохая. Оптовик прошел, болтаются - не поймешь кто: таких называют "зрители" или
"экскурсанты". Ходят, смотрят, спрашивают цену, крутят мордами, щупают товар, критикуют и с брезгливым видом уходят, ничего не купив. Изредка налетит и "чумовой" покупатель, есть и такая категория. Невесть откуда вырвался, глаза по полтиннику, рот раскрыт:
– Это почем? Давай! А это что? Давай!
– И смылся, пыль столбом.
Веселятся торгаши.
Пока покупать ни шатко ни валко будут, надо бы в туалет сбегать, а на обратном пути и пожрать купить что-нибудь поосновательней - на одном кофе грузинском не проживешь. За товаром соседи пока присмотрят. Хохлы они, соседи. А может, и не хохлы: сами из Западной
Украины, а говорят между собой по-румынски - хрен чего поймешь.
Много их на "Луче" ошивается, торгуют все турецкими рубашками теплыми - девяносто рублей оптом. Хороший товар, берут оптовики.
Лезешь из палатки через столик витринный, а сзади слышится привычное, ежедневное, ежечасное:
– Ох и шо вы мине мучаете? Да дайте же вы мине спокою, не тяните же вы с мине нервы, всю душу мою вы с мине вымотали, не знаю уже я, куда и деваться мине от вас!
– И так далее и тому подобное; нет песне сей ни конца, ни края. Соседка, баба Оксана - хохлушка, старуха крепкая, набожная и очень склочная - продолжает возмущенно и жалобно собачиться с оптовиком - попросил брак ему, вишь, поменять.
Глаза, небось, как всегда, под морщинистый лоб свой закатывает, за сердце хватается. Вот-вот помрет! Но не родился еще тот оптовик, которому бабка поменяет брак или вернет деньги.
В туалет в Лужзоне сходить - пятерочка, но ничего, осилим, тем более что попутчик имеется.
Хмурым бомжем плетется по Луже промозглый ноябрь, по леденеющей ноябрьской слякоти катит тележку с сорокалитровым алюминиевым бидоном мрачный лужниковский бомж. Его путь лежит в платный туалет, где под строгой официальной надписью "Набор воды для пищевых целей запрещен. Санэпидемстанция" имеется крантик, на который и наденет бомж кусок черного резинового шланга. Через этот шланг он наполнит водой свой сорокалитровый бидон и покатит его в "порт приписки" - в одну из пищевых палаток, где будет он чистить картошку-морковку аж до тех пор, пока его вновь не пошлют за водой. И другой работы бомжу будет вдоволь: столики обеденные протирать, мусор отгребать от палатки - за этим следят иногда. К самой плите, где еда готовится, его, конечно, не допустят:
Вот, взяла раззява-тетка за тридцать пять рублей ароматный дымящийся шашлык, поставила тарелку на столик, отошла купить стакан чая. Это мгновенно заметил чужой, залетный и смертельно голодный бомж, который схватил и сожрал шашлык за две секунды. Бей его теперь, убивай - ему все равно: голод не тетка. Баба в крик; местный бомж виноват, не доглядел, получит в рыло.
Не каждый бомж найдет себе в Луже работу. Работы-то много, но бомжей еще больше. Конкуренция. Совсем уж отвязного, опустившегося не возьмут и воду возить, возьмут кого поприличнее.
А взяться бомжу за такую работу, за которую торгаши деньги платят, которую разные союзы-бригады делают, - и думать не моги! За это - сразу в рыло.
С питанием на рынке - выбирай что хочешь: щи, борщи, бульоны грибные и куриные, супы всякие, китайские и не китайские, котлеты, бифштексы, всех мастей салаты, гарниры. Само собой, имитация кавказских блюд в большом ассортименте: шашлык свиной, куриный и рыбный, люля-кебаб, самбуса (раньше стоила десять рублей - внутри требуха какая-то, наехала санэпидемстанция, теперь - пятнадцать рублей, требуха все та же). Есть чебуреки и даже "свиха - национальное арабское блюдо с сыром и грибами". Интересно, где у
"национальных арабов" грибы растут - в "Белой арапии"? Еще продают
"хычин" - лепешка такая с мясом.
Взял "свиху арабскую" за пятнадцать рублей, дают - чуть теплая.
– Почему холодную даешь?
– Э, брат, - азер ухмыляется, - свиха холедний надо кюшат, обичай такой!
Наглые, гады. Как будто я ее двадцать раз горячей не ел. "У
Ленина" ее таджики готовят - те никогда так не нахамят. Ладно, некогда связываться. Больше никогда у него не возьму! Да ему, впрочем, по барабану.
Белый Локон
Вот, правду люди говорят: "Лужа широкая, а дорога узкая!" Валит навстречу Белый Локон (кличка у него такая) - приятель старый, мужик плечистый, седоватый. В "Трубе" шурует.
– На пятьдесят две штуки с утра наторговал, - хвалится.
– На двух машинах с утра товар везли, и то не хватило!
Челнок он, Локон. Челноков чистых в Лужзоне сейчас очень мало осталось, большинство торгашей составляют перекупщики - покупают товар на оптовых базах, на фирмах, у тех же челноков и перепродают.
Так хлопот куда меньше. Но, с другой стороны, на базах этих ассортимент товаров хотя и велик, но все же ограничен, и потому многие торгаши продают в Луже одинаковый товар. Возникает сильная конкуренция. А челнок при удаче может привезти из-за бугра товар, которого нет на базах, и тогда он вне конкуренции и король на рынке.
А может и наоборот - притащить такой товар, которого завались на базах, и притом по низким ценам. Тогда челнок "попал", разорился.
Тут уж как повезет. Просчитать все заранее невозможно.