Лужёная глотка
Шрифт:
— Я что-нибудь упустила?
— Киллеров. Жеребца и Лысого. Прихвостней Уэво. Мы можем попробовать выудить что-нибудь у них.
— Ты имеешь в виду что-нибудь вроде признания в убийстве двух человек?
— Ага, — подтвердил Хукер. — Само собой, нам придется выбить из них это признание.
— У тебя уже навязчивая идея.
— Мои таланты ограничены. В сущности, я хорош только в трех вещах. Могу водить машины. Могу выбивать из людей дерьмо. Ну, и третью вещь ты знаешь. Она заставляет тебя сильно стонать.
—
— Дорогуша, ты стонешь.
— Ты меня смущаешь. Давай вернемся к выбиванию дерьма из людей. С кого ты хотел бы начать?
— С наводчика, Берни Миллера. — Хукер набрал номер на мобильном телефоне. — Мне нужна помощь, — сказал он в трубку. — Нет. Не такого рода помощь, но спасибо, возможно, она понадобится мне попозже. Сейчас мне просто требуется кое-какая информация. Адрес Берни Миллера, наводчика Шлепка.
Слушая ответ, Хукер прижал телефон плечом к уху и начал копаться среди хлама на приборной панели и в кармане на дверце. Он выудил ручку и мятую салфетку из «Данкин Доунатс» [22] , сунул их мне в руки и продиктовал адрес. Закончив разговор, он завел мотор.
— Миллер недавно развелся, так что если нам немного повезет, мы застанем его дома одного.
— Кому ты звонил?
— Чокнутому. Он предложил воспользоваться его самолетом, если мне понадобится по-быстрому смотаться из страны.
22
Сеть фаст-фуда — Прим. пер.
Чокнутый водит тачку «Пива Крэнка». Он один из самых опытных водителей и по-настоящему хороший парень. Чокнутый всех знает, а о гонках, наверное, позабыл больше, чем я смогу узнать за всю свою жизнь.
— Адрес, который ты мне продиктовал, находится на озере, — доложила я Хукеру. — Недешевое местечко для простого наводчика.
— Миллер мог бы дать тебе финансовую консультацию, пока мы будем его бить, — предложил он и, нажав на газ, вывел машину из здания цеха.
Сама по себе дорога к дому Берни Миллера была короткой, но у меня начался приступ паники, так что поездка показалась бесконечной. К полудню мы добрались до нужной дороги, заканчивавшейся тупиком. Дом выглядел новым. На вид ему было не больше двух лет. В опрятном и ухоженном дворе располагались гипсовые цветочные клумбы и кусты, пока не доросшие до звания пышной растительности. На подъездной дорожке был припаркован серый «таурус».
— Ну, и как это делается? — спросила я Хукера. — Мы просто поднимемся на крыльцо, позвоним в дверь, а потом врежем ему, как только он откроет?
Хукер послал мне широкую ухмылку:
— Вживаешься в образ садистки?
— Просто интересуюсь. Возможно, подобный подход будет слишком груб для парня, у которого на подъездной дорожке
— Вообще-то я в свое время тоже пожил в трейлерах.
— И что?
— Да так, к слову пришлось.
— И часто тебя поколачивали?
— Нечасто. Обычно я открывал дверь с оружием в руках.
Я внимательно посмотрела на дом.
— Это может затормозить наше интервью. Сложновато выбивать дерьмо из человека, который открывает дверь с пистолетом в руке.
Хукер сбавил скорость, перейдя на холостой ход у соседнего с Миллером дома. Мы медленно миновали нужное нам здание и доехали до перекрестка в конце квартала. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Хукер поехал обратно. Потом прижался к обочине и припарковался. Теперь мы находились на противоположной стороне улицы. И снова на расстоянии одного дома от цели.
— Не похоже, чтобы ты сильно торопился, — проворчала я.
— Я провожу разведку, — заявил Хукер.
— А я было, подумала, что у тебя сердце в пятки ушло.
— Мое сердце никогда никуда не уходит. Вот зудящая мошонка и напрягшийся сфинктер — это да, это бывает. Диарея иногда случается. Но сердце всегда остается на месте.
Бинз поднялся, дважды повернулся вокруг себя и плюхнулся обратно, громко вздохнув, как умеют только собаки.
— Так мы ждем, пока твой сфинктер расслабится? — поинтересовалась я у Хукера.
— У меня нехорошее предчувствие. Не нравится мне эта машина, стоящая посреди подъездной дорожки. Я знаю кучу народу, которые никогда не пользовались гаражом, но здесь что-то не то. И я не могу представить Берни за рулем серого «тауруса».
Гаражная дверь поползла вверх, и мы оба пригнулись. Из гаража Берни донесся звук заработавшего двигателя. Потом оттуда выбежал Жеребец и залез в «таурус». Автомобиль завелся, сдал назад по подъездной дорожке и остановился, работая на холостом ходу, перед домом Миллера. Из гаража задом выехал голубой «лексус», двери гаража опустились, и «лексус» вырулил на улицу, пристроившись вслед за «таурусом». За рулем «лексуса» сидел не Берни. Это был Лысый.
— На мой сфинктер это никак не повлияло, — заявил Хукер. — А вот яйца просто мороз пробрал.
Мы последовали за «таурусом» и «лексусом» к границе округа, на юг по Оделл-Скул-роуд. Через пару миль обе машины съехали с Оделл на разбитую грунтовую дорогу, которая терялась в небольшом лесочке. Такие дороги обычно пользовались популярностью у детишек, любящих выпить пивка, курнуть травки и схлопотать нежеланную беременность. Хукер проехал мимо этой дороги и припарковался на подъездной дорожке небольшого желто-белого дома в стиле ранчо. На переднем дворе располагался надувной бассейн, рядом лежал велосипед. Стоял ноябрь месяц, и бассейн был пуст. До грунтовки оставалось где-то двести метров.