Лужёная глотка
Шрифт:
Мы проехали полмили, и Хукер свернул к торговому ряду, разместившемуся вокруг «Уол-март» [24] .
Он припарковался и сунул мне пачку баксов.
— Купи лопату… ну так, на всякий случай. Я бы сам пошел, но боюсь, что меня узнают.
Двадцать минут спустя я вышла из магазина под дождь, везя перед собой тележку. Там лежали две лопаты, ручной электрический фонарь и коробка с огромными мусорными мешками. Просто на всякий случай. Еще у меня были с собой пакет с собачьей едой и три галлона
24
Крупнейшая сеть розничной торговли в стране — Прим. пер.
Потом открыла пакет с булочками и скормила одну Хукеру.
— Надеюсь, нам не придется воспользоваться лопатами. Выкапывание промокших трупов не стоит во главе списка моих любимых занятий.
Глава 10
Дождь постепенно перешел в морось, небо заволокло тяжелыми тучами, свет — невесть что: то ли сумрак, то ли сумерки. Собственность Хукера находилась на сельской дороге, вдоль которой то тут, то там попадались маленькие автомастерские и сопутствующие им заведения. Недвижимость представляла собой классический шлакоблочный склад, поменьше того, что мы использовали ранее. Склад был окружен бетонной площадкой, которая упиралась в три отсека с задней стороны и в дверь спереди. За пределами площадки росла чахлая трава и лежала непроходимая грязь. А еще дальше виднелся лес.
Хукер подъехал с задней стороны склада и остановился. Мы вышли и стали обходить строение. Остановились, лишь заметив участок грунта у дальнего угла, который недавно перекапывали. Небольшой холмик, от которого в воздухе витал запах свежевспаханной земли. На окрестной грязи отпечатались подошвы ног и следы шин. Следы уже смывало дождем.
— Твою мать, — произнес Хукер. Прозвучало скорее как вздох, чем ругань.
Я с ним совершенно была согласна.
— Как такое случилось? — спросила я его. — Это же настоящий кошмар. Я на такое не подписывалась.
Хукер развернулся и, пробираясь через месиво, пошел к внедорожнику. Я побрела за ним, не глядя, куда ступаю. Я и так была по щиколотку в грязи. Волосы пали безжалостной жертвой дождя и облепили лицо. Джинсы промокли до трусиков. А сама я продрогла до костей.
Бинз высунулся, когда Хукер открыл боковую дверь. Он нацепил на морду взволнованное выражение типа «А что сейчас будет?», демонстрируя всем своим видом желание принять участие в приключении.
— Прости, парниша, — сказал Хукер. — Слишком грязно. Придется тебе остаться в машине.
Какая ирония. Этот пес обожал валяться в грязи, а ему пришлось торчать в машине. Я же хотела остаться в машине, а мне приходилось барахтаться в грязи.
Я взяла лопату и фонарик и пошла за Хукером к могиле. Встала на изготовку, воткнула лопату в грязь и отбросила шмат земли
— Ты так упорно копаешь, словно собираешься что-то разрушить, — сказал Хукер. — И у тебя то самое выражение на лице, словно тебе в задницу врезались трусы.
— У меня стринги. Они и так всегда врезаются.
— О, черт, — поморщился Хукер. — Не хочу, чтобы ты мне об этом говорила. Я только о том и буду думать.
— Лично я счастлива бы отвлечься, поскольку слишком паршиво то, о чем нам приходится думать.
В общем-то, я копала, как демон, потому что страшно бесилась. Нет в мире справедливости. Все ведь началось, как доброе деяние, а не должны добрые дела вот так заканчиваться. Где же награда за хорошее поведение? Где удовлетворение?
Я ткнула лопату в грязь и попала на что-то твердое. Не на камень. Камень бы звякнул. А тут раздалось глухое бух, от которого у меня дыхание сперло в груди. Я потянула лопату назад: к ее концу прицепился оборванный кусок ткани. На меня снизошло оцепенение, и я застыла с лопатой в руках, повисшей в футе от земли. В нутро проник ледяной ужас, пульс забился в ушах, и сознание померкло. Я услышала, как кто-то зовет Хукера. И догадалась, что это я.
Очнулась я на заднем сиденье внедорожника, надо мной, тяжело сопя, стоял Бинз. Позади собачьей башки маячило лицо Хукера. Оба обеспокоено смотрели на меня.
— Думаю, я нашла Берни, — сообщила я Хукеру.
— Знаю. Ты вдруг побелела и шлепнулась лицом прямо в грязь. До чертиков напугала меня. Ты в порядке?
— Не знаю. А что, похоже, что я в порядке?
— Ага. Чуточку чумазая, но мы тебя умоем, и будешь, как новенькая. Ты можешь дышать носом?
— Ага. Теперь, когда мы его нашли, что с ним делать?
— Мы должны убрать его отсюда, — ответил Хукер.
— Ни за что! Это просто ужасно. Дождь и эта грязь, тело, наверно, все в червях.
— Я совершенно уверен, что для опарышей еще слишком рано, но кое-какие божьи твари водятся. Большая сосущая гадость.
У меня в голове снова зазвонили колокола.
— Я чувствую себя грабителем могил, — пожаловалась я.
— Милочка, да мы делаем ему одолжение. Вряд ли ему хотелось быть похороненным позади моей мастерской. Он меня не любил. Мы положим его в отличный чистый мусорный мешок и увезем в местечко получше. Мы даже могли бы купить ему цветы.
— Цветы — это было бы здорово.
Мне показалось, что Хукер закатил глаза, но я могла и ошибиться. У меня все еще стояла пелена в глазах.
— Оставайся с Бинзом, — приказал Хукер. — Я могу и сам закончить.
Я лежала совершенно тихо, давая время своей голове проясниться. Бинз плюхнулся рядом и лежал, теплый и надежный такой. Когда к губам и пальцам вернулась чувствительность, я выползла из машины. Все так же было темно и моросило. Ни луны. Ни звезд. Ни уличных фонарей. Только различалась степень темноты неба и здания.