Рыдание возведено в обычай,Тоска ложится тяжестью оков; —Каких она ни принимай обличий,Исход всегда один, и он таков:Нас отпоет хорал капеллы птичьей,Оплачут нас слезинки родников,Нас предадут коварству и обману.Вкусим ли счастья? Кто залечит рану?
XI
Но нет, мой Тежо! Как не воспоюСпокойствия и суводи потока,Многообразность вечную сию?А я, отшельник, сгину одиноко.Ты устремляешь к западу струю,На север путь ведет меня далёко.О кто, во имя высшей правоты.Несходства сгладит нашего черты?
XII
Я вижу, как жестокий пламень летаТебя влечет под землю, в царство тьмы;Приходит
осень, лживо разодета,Смущает наши чувства и умы;Мы понимаем — песня года спета,Но, переждав злосчастие зимы,Вдыхаем снова мощную моряну:Теперь весна, везде, куда ни гляну.
XIII
Меня ли сделай влаги холодней,Вбери ль мое страдание живое!Что смерть! Я мыслю с радостью о ней,Я за двоих да выстрадаю вдвое!Но воском станет медь куда верней,Чем сбудется мечтанье таковое,—Нет, все мои моления пусты:Опять таким, как прежде, станешь ты.
XIV
Пусть розны мы, пусть мы живем особо —Однако путь у нас с тобой один;Я бытие влачу в преддверье гроба,Ты жаждешь тишины морских пучин;Несходным судьбам покоримся оба,Умру — ты вновь родишься, исполин:Будь славен, ты, спешащий к океану!Но я таким, как был, уже не стану.
Жасинто Фрейтас де Андраде
МОСКИТУ
Соперник мой удачливый, москит,Неуловимый, наглый, бестелесный,Как некий дух, от глаз людских сокрыт,В чертог ворвался к Делии прелестной,Не дав мечте исполниться моей,Взлелеянной в теченье стольких дней.И дрогнули алмазные вратаДля прочих неприступной цитадели,Куда ни мысль, ни дерзкая мечтаДо сей поры проникнуть не посмели,И ты влетел, с жестоким торжествомГлумясь над растерявшимся врагом.А Купидон, покой ее смутив,Стрелой избрал язвительное жало;Он в цель попал и, весел и счастлив,Ждет, чтоб о том и Делия узнала:Красавицы напрягшаяся грудьЕсть первый знак того, что верен путь.Тебе, москит, лишь в том отрада есть,Что не страшат тебя ни месть, ни кара,Что рану можешь метко ты нанестьИ избежать ответного удара:Как извести подобную напасть,Когда не видишь, на кого напасть?Любовь бы тяжко ранила тебя,Когда б ты поступил не против правил,Когда б Амур, проказы возлюбя,Копье твое в иную цель направил!Да, видно, не судьба! И я утешен:Москит, ты перед Делией безгрешен.Одно тебе скажу, соперник мой:Чтоб незаметно к Делии пробраться,Ты выбрал час, когда, объятый тьмой.Весь мир уснул. Но нечего боятьсяТаким, как ты. Оставь же страхи эти,Тебя не разглядеть и в ярком свете.Москит, раздутый как от водяной!Ты жертву бедную язвишь жестоко,Но наделен лишь алчностью однойИ страстного не ведаешь порока.Набьешь утробу так, что станешь охать.Куда ж в тебя еще вместится похоть?Так потрудился ревностно господь,Что мне ясна безгрешности причина:Твою названьем не означит плотьИ лексикон Амброзьо Калепино [98]Не хватит уменьшительных частиц —Куда ж тебе еще прельщать девиц?Акафисты, приняв смиренный вид,Возносишь молча, как тебе пристало.Зато без умолку молва твердитО том, что бог не тратил матерьяла,Когда тебя творил. Что ж, без трудаТебя опять отправим в никуда.Ты создан был, москит, в счастливый миг,Ты вышней воли слепок горделивый,И совершенства бог в тебе достиг,А, скажем, не в орясине спесивой.К чему скорбеть, что плоть твоя убога:В ничтожестве твоем — всесилье бога.Твое проворство восхищает нас,Не устаем глядеть на это чудо,Но и дивясь, в догадках всякий разТеряемся все как один покуда.Не разглядеть, как ни были б мы зорки,Ход шестеренок в крошечной каморке.Ты невидимка, маленький москит,Ты так легко теряешься из виду!Весь цех стекольный на тебя сердит,Всем оптикам наносишь ты обиду,И не под силу им создать стекло,Чтоб нам тебя увидеть помогло.Вы жрете нас, москиты, без вины,Вы нашу кровь сосете без пощады,Нам
муки ада в жизни суждены.Останется ли что на долю ада?За что мученья? Принесут ониОдни убытки, бедствия одни.Лишений тяжких ваша жизнь полна:И мы не спим — и вам ведь не до сна.Помиримся! Пусть безмятежно спитВесь мир, пока не зажужжит москит.
98
Знаменитый «Словарь латинского и итальянского языков» (1502), составленный итальянским гуманистом и лексикографом Амброзьо Калепино (1435–1511).
Франсиско де Васконселос
О БРЕННОСТИ ЖИЗНИ
Обломок сей, влекомый вдаль отливом,Нарциссом был средь бурного простора;Сей светоч, что затменьем скрыт от взора,Был позолотой гор, отрадой нивам;Сей прах в апреле цвел пурпурным дивом,Пленявшим очи прелестью узора;Везувьем жарким обернулся скороТот день, что был Зефиром шаловливым;Коль судно, роза, солнце, день весенний —Обломок, прах, затменье, летний зной,Как дерзких устремлений завершенье,То, смертный, вот предлог для размышлений:Ты — свет, корабль, весна, цветок живой —Добыча тени, волн, жары и тленья.
СОНЕТ КОСЕ ЗОЛОТИСТЫХ ВОЛОС
Свет солнца в небе хмурится, сердит,Дана ему загадка непростая:Бежит его лучей коса златая,Но пуще солнца блеск ее слепит!Но если здесь беглянки дух сокрытТой, что его отвергла, убегая;Подобно лавру, прядь волос витаяЛегко тщеславье солнца уязвит.И солнца неотмщенная обидаВетвями лавра светлыми струится,И светлый день тускнеет изумленно;Так пусть блистает вечно, о Филида,Коса, что над златым лучом глумится,Бросая вызов власти Аполлона.
Франсиско Мануэл де Мело
ГОРЕЧЬ РАЗЛУКИ
Увидеть бы, за скорбь мою в награду,Как пряди, из которых мне силокСплела любовь, ласкает ветерок,Несущий в мир веселье и прохладу!Увидеть бы глаза, души отраду,В которых зори зажигал восток,Хоть взгляд их непреклонен и жестокБыл к моему страдальческому взгляду!Увидеть бы лицо, чей блеск затмитьНе удалось бы и самой Авроре,И зубы — драгоценных перлов нить!Увы, моим мечтам не сбыться вскоре:Чтоб краткий миг блаженства оплатить,Не хватит и веков, прожитых в горе!
СТРАХ И ПОКОРНОСТЬ
Решив, что страсть моя — в преддверье краха,Томлюсь, не зная, что мне предпочесть:Покинуть вас? Терпеть обман и лесть?Нет, лучше узел разрубить с размаха!Но вновь тревожусь: вдруг любовь из прахаВосстанет, надо мной свершая месть?Всегда для чувства в сердце место есть,И, значит, вечно повод есть для страха.Брожу вслепую, покорясь судьбе —Ведь все равно в любви, в надежде, в смерти,Куда ни ступишь, всюду западня.Понятен лучше вам, чем сам себе,Я в ваши руки жизнь отдам, поверьте,Но прежде научите жить меня.
ЖЕСТОКОЕ ЛЕКАРСТВО, ИСЦЕЛЯЮЩЕЕ ГОРЕ
Родник смеялся; речки берегаДарили столько зелени и света,Что не способен и смарагд на это;Был лес тенистым, тучными луга.Но вот роняет слезы ключ; нагаПоляна; речка белым льдом одета;Увяли листья — солнечное летоЗима сменила, высыпав снега.Увидев, как от лютой непогодыСтрадают ключ, река, деревья, луг,Я радуюсь мучениям природы.Ужасен жребий мой: поверить вдруг,Что можно облегчить свои невзгодыЗа счет чужих несчастий, бед и мук!
АЛЛЕГОРИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА
На камни выросших из моря скалАррабиды, вздымая брызги роем,Неистовые волны, строй за строем,Обрушил налетевший с юга шквал.Когда грохочущий разбился валО белый берег, вымытый прибоем,В утесах эхо взвыло диким воем,И в гротах страшный вихрь забушевал.Рыбак, влюбленный в нимфу безнадежно,Воскликнул, видя буйство океанаИ трепет скал, готовых в бездну пасть:— Любовью и упорством сдвинуть можноИ горы, отчего же, Далиана,Одну тебя смягчить не в силах страсть?