Львица и лилия

Картленд Барбара

— Но в этом нет вашей вины, — сказала Пурилла. — Доктор Дженкинс рассердился на меня за то, что я позволила вам встать слишком рано и переделать столько дел сразу.

— Но я этого сам хотел, — сказал граф, — и поэтому мне не на кого жаловаться и некому пенять, кроме самого себя.

— Вам следует соблюдать большую осторожность, — тихо и очень серьезно произнесла она. — Доктор Дженкинс объяснил мне, насколько опасен ушиб головы, и даже самое небольшое сотрясение мозга может плохо сказываться на здоровье многие годы.

— Смею

вас заверить, с моей головой все в порядке, — быстро произнес граф. — Честно говоря, сейчас я разрабатываю план усовершенствований в хозяйстве усадьбы, может, вам это тоже будет интересно.

Он посчитал ошибкой надолго останавливаться на теме их взаимоотношений.

Тем временем он собрал газеты и бумаги, которые разбирал перед ее приходом, и она заметила, что на одном из листков была помещена реклама молотилки.

— Вы собираетесь приобрести молотилку? — спросила она.

— А вы знаете, что это такое? — заинтересовался граф.

— Да, конечно, — ответила она.

— Я полагаю, в наше время каждое поместье должно иметь молотилку.

— И я так думаю, но тем не менее надо быть очень осторожным при ее приобретении.

Граф с удивлением посмотрел на свою собеседницу.

— Возможно, вы тогда были за границей, — пояснила она, — лет десять назад случалось так много неприятностей из-за молотилок. Фермерские рабочие даже протестовали против них.

— Да-да, я слышал об этом, — согласился граф. — Но теперь-то рабочие признают их необходимость.

— В наших краях нет ни одной молотилки, — ответила Пурилла, — и поэтому рабочие будут напуганы, если вы приобретете такую машину и не объясните им, что ее установка не повлияет на их заработки.

Граф удивленно смотрел на девушку.

— Но вы-то откуда об этом знаете?

— Фермы окружают Литл-Стентон, и меня везде знают.

— Странно, Пурилла, неужели вас интересуют такие вопросы, как установка молотилок и отношение к ним рабочих с ферм.

— Ну конечно, для меня это важно, — ответила Пурилла. — Мне рассказывали, как рабочие поджигали скирды и ломали машины, а их за это ссылали и даже… отправляли на виселицу.

Ее голос заметно дрогнул, но она продолжила:

— Их борьба не принесла результатов, но большинство хозяев установило компенсацию своим рабочим за потери в заработке, когда у них отобрали молотьбу, и я думаю, теперь во многих местах Англии уже нет того отчаяния и люди не голодают.

Граф сложил бумаги.

— Благодаря вам я понял одно: мне следует рассматривать запланированные мной нововведения с самых различных точек зрения. Пока я думал только об эффективности применения машин.

— Я и не сомневаюсь в их эффективности, — сказала Пурилла, — однако рабочие с ферм зависят от тех денег, которые они зарабатывают во время жатвы. На эти деньги они живут все оставшиеся месяцы года, а на многих фермах им очень, очень плохо платят.

Граф смотрел на Пуриллу, сидевшую на стуле

возле него, и думал, что их беседа мало походила на обычный светский разговор с такой юной девушкой, чью хорошенькую головку, как он до сих пор предполагал, занимали одни лишь сказочные истории. Он был достаточно умен, чтобы уяснить мысль Пуриллы. Он припомнил, как читал о восстании батраков на фермах в Кенте и Суссексе и других южных областях страны и об отрядах, посланных правительством на подавление мятежников, боровшихся за спасение своих семей от голода.

Он заметил мольбу в глазах Пуриллы и, немного подумав, сказал:

— Обещаю вам, ни одна из новых машин в моем поместье не станет причиной нищеты в домах моих работников.

Она облегченно вздохнула, словно все это значило для нее очень много.

— Когда у вас будет время, мне кажется… хорошо бы вам зайти в какие-нибудь из ваших домов… особенно на… северной стороне.

Граф знал — то были самые близкие к Литл-Стентону земли, и, уже заранее догадываясь об ответе, все же спросил ее:

— Зачем?

— Все они нуждаются в основательном ремонте, и, если вы хотите многое изменить здесь, вы могли бы потратить немного денег и на обновление домов тех, кто работает на вас, разве нет?

Граф расхохотался. Но, заметив вопрос в глазах Пуриллы, объяснил:

— Я смеюсь, поскольку ни на минуту не мог предположить, что окажусь женатым на настоящей реформаторше!

Кровь прилила к щекам Пуриллы, и она ответила:

— Вы говорили мне, что мы должны быть искренни друг с другом, и я в любом случае хотела сказать вам об этом когда-нибудь, но я ждала, пока вам не станет лучше…

— Я достаточно хорошо себя чувствую, — решительно произнес граф, — поэтому расскажите мне все, что вы знаете о моем поместье.

Пурилла тут же ухватилась за эту возможность и принялась рассказывать ему о тех домах, в которых она бывала. О том, как во многих семьях мальчики и девочки самого разного возраста вынуждены ночевать в одной комнате, а старикам приходится спать вместе с маленькими детьми.

Она поведала ему и о заброшенных выгребных ямах, крышах, нуждающихся в срочной починке, загрязненных колодцах, которые некому было чистить.

Она говорила быстро, делая торопливые вдохи, словно боялась, что графу надоест ее слушать, прежде чем она успеет закончить.

Лишь когда она замолчала, он заметил:

— Хорошо, что вы рассказали мне обо всем, Пурилла.

Однако странно, почему мне приходится узнавать все это от стороннего наблюдателя, а не от моего управляющего.

— Не думаю, что в этом есть вина мистера Анструтера.

— Почему вы так считаете?

— Я слышала, что ваш дядя, предыдущий граф, мало интересовался и поместьем, и своими людьми, да и сын его тоже. Видимо, они воспринимали обитателей поместья не как живых людей, а лишь как средство удовлетворения своих потребностей.