Львиная доля серой мышки
Шрифт:
– Бывший хозяин квартиры, в которой мы сейчас находимся, – расхохоталась свекровь, – а по моему опыту, дураки роятся стаями. Где один появился, там второй и третий отыщутся.
– Хорошо бы, – вздохнула я, весь мой оптимизм иссяк.
Рина подбоченилась.
– Вот увидишь, непременно найдется человек, который заберет все: люстры, занавески, позолоченные дрова, потолок…
Мне стало смешно.
– Роспись не отковыряешь, ее придется просто замазать.
– Только в спальне, – уточнил муж. – В остальных помещениях потолок натяжной, его можно срезать.
– Из всего
Я обернулась и ойкнула. Между двумя креслами, обитыми розовым атласом с узором из геральдических лилий королевского рода Бурбонов, стояла на задних лапах фигура странного зверя. Морда у него смахивала на тигриную, но имела оранжевый окрас без полосок, туловище было темно-коричневое, в животе оказалось окно, сквозь которое виднелись разноцветные шарики размером с картофелину, задранные передние лапы явно принадлежали белому медведю, а макушку нелепого создания, ростом примерно метр семьдесят, украшала огромная треуголка, наподобие той, что носил Наполеон.
– Это торшер, – объяснил мой муж.
– Почему ты так решил? – удивилась я.
– Мама, будь добра, подойди к монстру и дерни его за любую лапу, – попросил Иван.
Рина быстро выполнила его просьбу, и сооружение на голове невиданного зверя вспыхнуло зеленым светом.
– Ух ты! – восхитилась свекровь.
– Постучи ему по носу, – приказал сын.
После этого действия цвет треуголки стал красным. А при поглаживании правого уха зверюги загорелся белый свет.
– Откуда ты знаешь, как управлять этим монстром? – пришла в недоумение Ирина Леонидовна.
– Ты ничего не помнишь? – усмехнулся Иван. – А ведь ранее ты видела сей забавный торшерчик.
– Где? – изумилась его мать. – Когда?
– Мы с тобой поехали отдыхать на море в дом отдыха, мне тогда исполнилось десять лет, – пояснил Иван. – Нас поселили в номере люкс с громадными шкафами, которые по ночам сами по себе с отвратительным скрипом открывались. Но главной фенькой был этот монстр. Когда я его увидел, меня парализовало от восторга. Не хотелось ничего – ходить на море, обедать, пить чай, посещать достопримечательности. Какие там экскурсии, на фиг все музеи – в гостинице есть Федя!
– Ты ему имя дал? – рассмеялась я.
– Ничего не помню, – развела руками Рина.
– Я умолял маму увезти Федю в Москву, – продолжал мой Иван, – и очень расстроился, когда она сказала доверчивому и простодушному сыну, что на Феде держится потолок, его нельзя уносить.
– Интересно, это тот самый Федя? Или у него родились братья? – веселилась я.
– Не знаю, – хмыкнула Рина. – Зато понятно, что красавчика никто не заберет…
– Таня! – крикнул мне прямо в ухо голос свекрови. – Таня! Поторопись!
– Что-то случилось? – повторила я вопрос, выныривая из воспоминаний.
– Да! – объявила свекровь. – Можете прямо сейчас приехать? Дело невероятной важности. Скорей! Времени всего двадцать минут. Через полчаса будет поздно. Смерть летит! На всех крыльях! Уже совсем рядом! Смерть невероятно торопится…
– Мчимся! –
Глава 4
Обычно я хорошо владею своим лицом, но сегодня утратила эту способность. Увидев меня на пороге, Иван живо встал и, бросив присутствующим: «Скоро вернусь», вышел в коридор.
Я выскочила за ним.
– Что? – коротко спросил муж.
– Звонила Рина, – отрапортовала я, – попросила срочно приехать домой. Сказала, через полчаса уже будет поздно. К ней летит смерть. На всех крыльях. И уже совсем рядом.
Иван быстро направился к лифту, я поспешила за ним, слушая, как он говорит в телефон:
– Коля, у нас код один. Обеспечь дорогу.
Коля – это Николай Николаевич Охлопков, правая рука Ивана, человек, который может все. Слова «код один» я никогда из уст Ивана не слышала, понятия не имею, что они означают. Вот «код два» означает угрозу жизни сотрудника. У нас на все случаи жизни есть классификация. Если ты вошел в квартиру и обнаружил несколько трупов, нельзя звонить в офис и в деталях описывать ситуацию. Разговор всегда может подслушать тот, для кого он не предназначен, поэтому просто скажи «два-двенадцать». Я отлично помню все пароли, большинство из них произносила сама, но про «код один» не в курсе. Что это? Эпидемия легочной чумы? В центре Москвы десантировалась Годзилла? Нас атакуют взбесившиеся монстры из компьютерных игр?
Непонятный код оказался сильнодействующим лекарством от пробок. Иван включил сирену и понесся в левом ряду. Каждый светофор, к которому подлетал автомобиль, моментально начинал светить зеленым глазом, мы добрались до дома за десять минут. Вбежали в квартиру, Иван крикнул:
– Мама!
Тишина. У меня екнуло сердце.
– Рина! – завопила я. – Ты где?
– Она съехала в нижние апартаменты, – пояснила домработница Надежда, выглядывая из своей комнаты. – А я кабачкам уши чищу, поэтому шума нет.
Иван выдохнул. В своей новой квартире мы с мужем пока не начали масштабный ремонт – Рина, несмотря на полную безнадежность затеи, все еще рассчитывала сбыть с рук «начинку» жилья. Она развила бурную деятельность, разместила повсюду объявления о продаже мебели, но пока ни один человек не изъявил желания заполучить до ужаса великолепные шкафы, столы и все прочее. В конце концов Рина объявила:
– Если до двадцать первого июня покупатель не появится, запускайте строителей.
– Почему именно этот день? – удивилась я. И услышала в ответ:
– Число понравилось.
Единственное, что мы решили сделать, это лестницу, которая соединит оба жилища, верхнее, Ирины Леонидовны, и нижнее, наше с Иваном. Муж нанял человека, тот пообещал:
– Получите суперсходни, всю жизнь меня не забудете.
И не обманул. Наша семья до сих пор нервно икает, когда кто-то произносит имя Николай. Коля пробил в полу верхней квартиры огромную дыру, установил столб из нержавейки, который спускался из жилья Ирины Леонидовны в наши с мужем будущие пенаты, и… пропал вместе с авансом, который я ему опрометчиво выдала. От чего я расстроилась, а Рина обрадовалась: