Львиное озеро
Шрифт:
— Жаль, что здесь нет гор: могли бы оглядеться с вершины какого-нибудь холма,— сказала девушка.— Альберт утверждает, что карта Макензи уводит нас слишком далеко к югу, и предлагает повернуть на север.
Я понял, что Ларош стремится увести нас от Львиного озера.
Кустарник позади нас шевельнулся, и появились Дарси с Ларошем, сгибавшиеся под тяжестью каноэ.
— Пойдем по карте,— сказал я. Мне хотелось объяснить ей, что отклонение к северу равнозначно провалу всего предприятия, но тогда она наверняка догадается,
— Альберт, ты узнаешь хоть что-нибудь? — спросила она.— Например, вон ту большую скалу?
— Я уже говорил тебе, что шел севернее,— ответил Ларош.
То, что сама местность как бы оттесняла нас к югу, не вызывало сомнений, но мысль о повороте на север совсем не нравилась мне: именно туда нас пытался увести Ларош.
Сменив курс, мы пересекли три озера и к вечеру вышли к широкому водному пространству с каменистой отмелью в середине. Паола тут же решила, что именно это озеро нам и нужно.
— Ты был прав,— сказала она Ларошу.— Мы слишком отклонились к югу.
Он не ответил. Лицо его стало чернее тучи. Вытащив из кармана карту, Ларош уставился на нее.
— Похоже, надо идти еще дальше на север,— сказал он наконец.
— А отмель?
— Она имеет другие очертания, не такие, как на карте. И здесь нет деревьев, хотя Макензи отметил их.
— Я уверена, что на карте обозначено именно это озеро. Макензи говорил, что банка едва видна над водой. Он называл ее островом из голышей.
Я повернулся к Дарси.
— Сколько мы прошли сегодня?
— Всего миль двадцать или чуть больше.
— Значит, примерно половину пути.
Предстояло пересечь еще три озера, чтобы выйти на берег реки — последнего ориентира на карте Макензи. Дальше, за рекой, должно было лежать Львиное озеро.
— Вот оно,— сказал я, ткнув пальцем в карту.— Нанесено верно, и...
— Черт возьми! — воскликнул Ларош.— Если вы так хорошо знаете дорогу, то ведите нас!
— Он прав,— вступилась за меня Паола.— Мы прошли половину пути, а Макензи говорил, что дорога займет два-три дня.
— А я утверждаю, что мы слишком уклонились к югу,— Ларош пожал плечами и начал складывать карту.
— Дай я еще раз взгляну на нее,— попросила Паола, но Ларош уже отвернулся и сунул карту во внутренний карман парки.
— Потом посмотришь,— сказал он.— Пора двигаться, если хочешь переплыть это озеро до темноты.
Я не знаю, заподозрила она что-то или нет. С начала путешествия Ларош ни разу не выпустил карту из рук. Паола подбежала к жениху и вцепилась ему в локоть.
— Альберт, это моя карта, дай сюда.
— Господи, Паола! — Он стряхнул ее руку.— Ты уверена, что это озеро...
— Уверена!
— Тогда зачем тебе карта?
— Затем, что она моя,— Паола ухватила его за
На лице Дарси появилось испуганное выражение. Он быстро втиснулся между женихом и невестой.
— Спокойно, Паола.— Дарси довольно грубо оттащил ее от Лароша.— Карта в надежных руках. Пора перебираться через озеро.
Она поколебалась, потом разом обмякла.
— Да, конечно, ты прав: надо торопиться.
Сильно похолодало, особенно это чувствовалось на воде. Мы молча работали веслом, тишину нарушали лишь всплески и шелест воды о кожаные борта каноэ. Потом со стороны каменистой отмели послышался гусиный крик, и у меня перехватило дыхание. Четыре птицы, похожие на белые галеоны, плыли у нас за кормой. Дарси вскинул ружье и выстрелил. Три гуся тут же взлетели, один завалился набок. Мы втащили его в каноэ, и вновь воцариласв тишина, как будто и не было ружейного грома и неистового хлопанья крыльев.
Берега мы достигли уже в потемках. Пока Паола ощипывала и потрошила гуся, мы развели костер, и скоро тушка птицы жарилась на деревянном вертеле над огнем. Мы сидели вокруг, пили кофе и переговаривались. Инцидент с картой, казалось, был напрочь забыт.
Делили гуся индейским ножом Паолы. Лишь после того, как мой желудок был набит мясом, я снова обратил внимание на скованное, напряженное выражение лица девушки и угрюмое молчание Лароша. Поэтому, когда Дарси встал и углубился в подлесок, я пошел за ним.
— Надо поговорить,— сказал я, нагоняя его.— Это касается Лароша.
Дарси тут же заставил меня замолчать:
— Слушай, Ян, тебе надо забыть, что он внук Пьера Лароша. То, что произошло между твоим и его дедом, не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню.
— А по-моему, имеет,— возразил я и сбивчиво рассказал Дарси обо всех своих страхах.
— Ты понимаешь, что говоришь? — спросил он меня, едва я умолк.— Ты всерьез думаешь, что Ларош мог покуситься на их жизнь? Господи! По виду он вполне нормален. Я-то, честно сказать, больше волнуюсь из-за Паолы. Но если ты прав...
— А если не прав, то какого черта он тянет нас на север? Он боится, что мы найдем Львиное озеро. Учтите, я вас предупредил.
— Надеюсь, Паоле ты ничего не сказал?
— Конечно.
Мы вернулись к костру, и Дарси произнес:
— Поздно уже.
Казалось, его голос разрядил возникшее вокруг костра напряжение. Паола и Ларош поднялись и отправились вслед за Дарси в палатку, а я присел у огня.
За моей спиной хрустнула ветка. Подошла Паола.
— Не засиживайтесь,— сказала она.— Утром будет тяжело.