Лягушка-принцесса

Анфимова Анастасия Владимировна

— Женщины — радланки?! — вскричала супруга регистора Тренуима, вновь вызвав недовольное сопение мужа.

— Представьте себе, госпожа Септиса, — с видимым удовольствием подтвердил довольный произведённым впечатлением рассказчик. — Занятие наукой никак не мешает ей быть добродетельной супругой городского советника…

Он перевёл дух, явно намереваясь продолжить самохвалебные речи, но тут раздался бас императорского раба, приветствовавшего нового гостя.

У подножья лестницы стояла пожилая, явно супружеская

пара. Имя мужчины вроде бы показалось Нике знакомым, но, заслушавшись путешественника-говоруна, она пропустила его мимо ушей.

Её сомнения быстро развеял философ.

— Прошу прощения, господа, — торопливо поклонился он. — Мне необходимо срочно переговорить с сенатором Фабием.

И не ожидая ответных любезностей, почти бегом побежал к лестнице.

— О боги, каков наглец! — возмущённо и разочарованно фыркнула тётушка. Судя по всему, ей хотелось и дальше слушать захватывающие истории Килея.

— Пустомеля, — поддержал негодование супруги дядюшка. — Подумать только! Женщина — математик! Где он только наслушался таких сказок. Ещё и школу какую-то придумал в Нидосе! Да там одни торгаши и пираты живут!

Итур Септис Даум сурово посмотрел на стоявшую с безучастным видом племянницу.

— Как только такому болтуну доверили давать уроки внуку императора? Да я бы его и писцом в базилику не взял.

А философ уже увивался возле новых гостей, непрерывно кланялся, лучезарно улыбался и суетливо размахивал руками.

Встретившись глазами с Лептом Фабием Тенсом, девушка учтиво поклонилась. Во время её визита в Сенат он не донимал её идиотскими вопросами и держался вполне доброжелательно. Брови мужчины чуть дрогнули. Кажется, он тоже узнал внучку Госпула Юлиса Лура.

Что-то тихо бросив краснобаю-путешественнику, сенатор направился к семейству регистора Трениума, потянув за собой сухопарую, очень похожую на сильно постаревшую Деми Мур, спутницу.

— Добрый вечер, господин Фабий, — как положено более младшему по возрасту и общественному положению, поприветствовал его дядюшка Ники.

— Здравствуйте, господин Септис, — благожелательно кивнул сенатор. — Вижу, вас тоже пригласили на праздник.

— Да, государь изволил оказать нам такую честь, — едва ли не с придыханием заявил регистор Трениума.

— Я слышал, госпожа Юлиса недавно попала в неприятную ситуацию? — обратился знатный собеседник к девушке.

— Боги постоянно посылают смертным испытания, господин Фабий, — поклонилась Ника. — Но они же помогают нам их преодолеть.

— Вот, это и есть та самая госпожа Юлиса, о которой я тебе рассказывал, — обратился сенатор к пристально разглядывавшей девушку спутнице.

— Если бы только вы, — с улыбкой покачала украшенной сложной причёской головой супруга. — О ней уже давно говорит весь Радл.

— Хотя я и недавно в столице, но уже боюсь здешних разговоров, —

старательно изображая смущение, потупилась девушка.

— От чего же так, госпожа Юлиса? — удивилась собеседница.

— Мне кажется, что порой очень сложно понять, где в них правда, а где вымысел, — пояснила та свою мысль. — Я заметила, что радлане не только любят рассказывать истории, но и приукрашивать их. Страшно подумать, что они могут обо мне напридумывать.

— Неужели то, что принц Вилит спас вас от людокрадов, тоже неправда? — вскинула густо накрашенные брови сенаторша.

— Его высочество действительно мне очень помог, госпожа Фабия, — дипломатично ответила племянница регистора Трниума.

— Вы должны непременно мне всё рассказать! — собеседница решительно ухватила девушку за локоть, предложив её тётушке. — Госпожа Септиса, давайте оставим мужчин с их скучными разговорами и поболтаем.

— А они на нас за это не обидятся? — натужно улыбнулась та, с тревогой глянув на супруга.

— Идите, идите, — добродушно рассмеялся сенатор. — У вас свои женские секреты. А мы с господином Септисом найдём, о чём поговорить. Не правда ли?

— Разумеется, господин Фабий, — поддержал его регистор Трениума.

Госпожа Фабия на правах завсегдатая подобного рода мероприятий проводила новеньких к небольшому столику в углу обширной веранды за высокой каменной вазой полной густо благоухающих цветов.

— Садитесь, госпожа Юлиса, — сенаторша радушно предложила девушке занять место на полукруглой скамейке с разложенными на ней плоскими подушечками.

— А вы, что же стоите, госпожа Септиса? Вот присаживайтесь. Какая у вас красивая причёска. Она вам очень идёт.

— Благодарю, госпожа Фабия, — с подчёркнутым достоинством поклонилась супруга регистора Тренуима.

Сделав комплимент тётушке, собеседница вновь обратилась к племяннице:

— Ну, не томите же, расскажите, госпожа Юлиса! Расскажите, как вы тогда встретились с его высочеством?

— Исключительно по воле богов, госпожа Фабия, — заверила Ника. — Сама я для этого не сделала ничего.

И она начала свою душераздирающую историю с "явления" нимфы Фелои. По мере появления новых слушательниц девушке пришлось несколько раз начинать своё повествование сначала.

Дамы дружно ахали, делали комплименты рассказчице и её тётушке, но Ника всё явственнее ощущала некое снисходительное пренебрежение, нет-нет да сквозившее в их взглядах, изгибах губ и бровей, в интонации вроде бы участливо звучащих голосов, во всём поведении этих холёных, густо обвешанных драгоценностями и обмазанных косметикой женщин.

Попаданка с нарастающим раздражением подумала, что она для них всего лишь редкая диковина, что-то вроде двухголового телёнка из петербургской кунсткамеры или артист из урбы Гу Менсина.