Лягушка-принцесса
Шрифт:
— Я?!! — вытаращил пьяные глаза регистор Трениума.
— Да, да, да, — торопливо закивал невольник. — Вы, господин.
Итур Септис Даум озадаченно посмотрел на блестящую чашу, на наполненные бокалы и, кажется, только сейчас разглядел застывшую столбом племянницу.
— Ах, да! — наконец, сообразил хозяин дома и гаркнул. — Так чего же ты ждёшь?! Наливай!
— Восславим богов за щедрость и доброту! — провозгласил регистор Трениума, воздев бокал к покрытому росписями потолку. — Пусть они и дальше не
— Отличная речь, господин Септис, — похвалил его гость, потянувшись к блюду с жареными на вертеле перепелами. — Но, может, отпустим вашу племянницу и продолжим веселье в чисто мужской компании?
Он выразительно посмотрел на блудливо улыбавшегося Эминея.
— Да, да! — довольно осклабился хозяин. — Ступайте, госпожа Юлиса, отдыхайте.
Вернувшись в свою комнату, Ника торопливо разделась, кое-как сложила одежду и рухнула на кровать, из последних сил натянув одеяло.
Ей приснился огромный светлый зал с зеркальными стенами. Шеренга одинаково одетых девочек лет десяти в балетных пачках под негромкую музыку синхронно выполняли танцевальные движения.
Все мысли Виктории Седовой сосредоточены на том, чтобы правильно согнуть и разогнуть ноги, повернуть голову, поднять чуть согнутую в локте руку.
Вдруг в размеренный такт мелодии начали вплетаться какие-то странные посторонние звуки, которых, однако, кроме Ники, кажется, никто не слышал.
— Госпожа Юлиса, госпожа Юлиса! — настойчиво звал чей-то знакомый нетерпеливый голос. — Просыпайтесь!
Девушка перестала разучивать движения и открыла глаза.
Рядом с её кроватью возвышалась озабоченная хозяйка дома.
"Неужели я так долго спала?!" — испуганно подумала Ника. Однако, бросив тревожный взгляд на полуприкрытую дверь, убедилась, что внутренний дворик ещё не залит солнцем. Следовательно, с восхода прошло не так уж много времени.
— В чем дело, госпожа Септиса? — приподнявшись на локте, сонным голосом спросила племянница.
— Вы забыли, что нас пригласили на Ипподром, госпожа Юлиса? — с лёгкой иронией поинтересовалась тётушка.
— Нет, помню, — возразила та. Только сейчас она заметила скромно одетую женщину лет тридцати с бронзовой рабской табличкой.
— Тогда вставайте! — скомандовала супруга регистора Трениума. — Нам ещё надо позавтракать и собраться как полагается. Всё же сегодня мы будем сидеть рядом с сенаторами и придворными.
— Хорошо, госпожа Септиса, — согласилась девушка, садясь и свешивая ноги с кровати.
— Это Увра, — представила незнакомку хозяйка дома. — До свадьбы она будет твоей служанкой.
В ответ на недоуменно вскинутые брови Ники собеседница объяснила, понизив голос:
— Её прислал господин Касс Юлис Митрор. В молодости она часто бывала в Палатине и знает, как там ведут
Племянница понимающе кивнула. Дальний родственничек прав. Ей пригодится любая информация о порядках в императорском дворце.
— Господин Юлис написал, что если Увра тебе понравится, можешь оставить её у себя. Не забудь поблагодарить за такой подарок.
— Обязательно, госпожа Септиса, — заверила девушка, подумав, что невольница наверняка будет не только прислуживать, но ещё и шпионить. Теперь сенатор узнает о каждом слове племянницы регистора Трениума. Нахмурившись, она приказала:
— Принеси воды, мне надо умыться.
— Да, госпожа Юлиса, — кивнула Увра, и положив у стенки небольшой узелок, быстро вышла из комнаты.
Наверное, с точки зрения обычного радланина новая служанка вела себя безукоризненно. Но попаданку, успевшую привыкнуть, если не к дружеским, то вполне приятельским отношениям с Риатой, ужасно сердило почтительно-заискивающее выражение лица и вечно опущенный взгляд.
Чувствуя, что скопившееся в душе раздражение не позволяет спокойно с ней разговаривать, Ника торопливо вышла из комнаты, едва дождавшись, когда новая невольница уложит ей волосы.
Во внутреннем дворике рабы Септисов споро накрывали на стол.
— О боги! — всплеснула сухонькими ручками бабушка. — Какая же у тебя красивая причёска!
Внучка имела на этот счёт несколько иное мнение, но, не желая огорчать старушку, постаралась изобразить улыбку.
— Я рада, что вам понравилось.
— Это всё новая служанка, которую прислал сенатор Юлис, — не преминула похвалиться свекрови Пласда Септиса Денса. — Сразу видно, что в Палатине жила, знает, как надо причёсывать знатных женщин.
— Уже поели? — деловито осведомился хозяин дома, заходя на семейную половину.
— Вот садимся, — недовольно проворчала Торина Септиса Ульда. — Куда вы всё время торопитесь, сын мой? Или так понравилось приходить первым?
Напоминание о конфузе на императорском пиру регистору Трениума явно не понравилось. Под покрасневшей кожей скул заходили желваки, но он и не подумал огрызаться на мать, ограничившись недовольным сопением.
— А можно мне тоже на Ипподром? — вдруг попросила Гэая, едва женщины чинно расселись вокруг стола.
— Вот когда станешь невестой, как госпожа Юлиса, тогда и пойдёшь, — проворчала мать, сделав глоток разбавленного вина.
— Не сегодня, дочка, — неожиданно мягко улыбнулся отец. — Нас пригласил на свою трибуну очень важный человек. Но в следующий раз мы тебя обязательно возьмём.
— Правда? — глаза девочки загорелись надеждой.
— Клянусь молниями Питра, — с самым серьёзным видом пообещал глава семейства.
Рассиживаться не стали. Поели по-быстрому и вышли на улицу, где их уже ждал большой паланкин.