Лягушка-принцесса
Шрифт:
— Я безусловно буду молчать, госпожа Септиса, клянусь Анаид, — пообещала Ника, и подавшись вперёд, тихо проговорила. — Мне, в свою очередь, хотелось попросить вас никому, кроме господина Септиса, не рассказывать о том, что же на самом деле произошло с нами в Палатине. Пусть все остальные считают случившееся досадным недоразумением.
— Я так и собиралась сделать, — неожиданно легко согласилась тётушка, и сцепив пальцы рук, молитвенно подняла глаза к сломанной планке на потолке. — Хвала богам за то, что нас вовремя предупредили…
Внезапно она встрепенулась.
— Но
— Да он и не знал, — небрежно пожала плечами племянница, уже успевшая подготовить ответ на столь щекотливый вопрос. — Просто принц приказал своим людям в Палатине оберегать нас. Ему ли не знать, какое это опасное место? Но помните, о моей встрече с тем рабом не должен знать никто.
— Понимаю, — солидно кивнула супруга регистора Трениума, добавив с еле заметной завистью. — Повезло вам, госпожа Юлиса, ваш жених — очень предусмотрительный человек. Теперь я уверена, что он сможет вас защитить.
— Всё в воле богов, госпожа Септиса, — скромно опустила взгляд девушка.
— Но, что же я скажу свекрови?! — внезапно вскричала собеседница. — Старуха замучает меня своими расспросами и придирками.
— То, что случилось, — пожала плечами Ника, мысленно отметив, что раньше Пласда Септиса Денса при ней так резко о матери мужа не отзывалась. То ли просто не сдержалась, а может, это знак перехода их взаимоотношений на новый, более доверительный уровень?
— Нас остановили в воротах Палатина, обвинили в краже, перетрясли весь паланкин и, если бы не вмешательство первой принцессы, обыскали бы и самих. Ручаюсь, именно так и будут говорить в Радле.
— Да, вы, наверное, правы, — согласилась спутница, и зябко передёрнув плечами, пожаловалась. — До сих пор не могу в себя прийти. Это же меня посадили бы на кол, а не вас. О боги, сколько свидетелей видели, как я примеряла ту проклятую заколку! Вам-то ничего не грозило.
— Вы несправедливы, госпожа Септиса, — покачала головой девушка. — Кроме того, что меня могли отправить на каменоломни за соучастие, я потеряла бы дорогого человека и никогда не стала бы женой принца.
— Простите, госпожа Юлиса, я об этом не подумала, — смутилась тётушка, но вдруг пристально посмотрела на племянницу. — А почему вы вели себя так, словно ни одно из украшений принцессы вам не понравилось? Вы что-то знали?
— Нет, госпожа Септиса, — усмехнулась Ника. — Просто я ей не доверяла и с самого начала ожидала какой-нибудь пакости.
— А я вот даже представить себе не могла, что жена наследника престола способна на такое коварство, — задумчиво пробормотала женщина. — О боги, какая же из неё получится императрица?
— Об этом лучше не думать, госпожа Септиса, — посоветовала ей младшая родственница. — На всё воля небожителей, но, говорят, даже они не всегда властны над будущим.
Как тётушка и предполагала, едва они вернулись домой, как свекровь тут же набросилась на них с вопросами.
По мере рассказа невестки она то краснела, то бледнела, охала, хваталась за сердце так, что старшая внучка даже начала беспокоиться, как бы удар не хватил уже бабулю.
Однако
Хозяйка дома зло фыркнула, но, поймав предостерегающий взгляд племянницы, удержалась от комментариев.
— Мама, а почему вы не взяли паланкин её высочества? — робко спросила притулившаяся рядом с бабушкой Гэая. — Это же так здорово — проехаться по городу на носилках самой первой принцессы!
— Нельзя пользоваться тем, чего не заслуживаешь, — наставительно проговорила Пласда Септиса Денса. — Чтобы ездить в паланкине принцессы — надо сначала стать принцессой.
Девочка смутилась и надула губы.
— Вот выйдет госпожа Юлиса замуж за его высочество, и покатает тебя в своём паланкине, — попыталась утешить её мать.
— Обязательно, — клятвенно пообещала двоюродная сестра.
— Боги не дали свершиться несправедливости, — вдруг заговорила какое-то время сурово молчавшая Торина Септиса Ульда, строго посмотрев на старшую внучку. — И мы обязаны отблагодарить их за это. Завтра же надо принести благодарственную жертву Ноне, Фиоле и Цитии.
— Господин Септис запретил мне выходить из дома без его разрешения, — виновато пожала плечами Ника.
— Я сама всё сделаю, — успокоила её бабуля. — Если, конечно, эти бездельники приведут в порядок носилки.
— Я за этим присмотрю, — пообещала невестка.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться, внучка, — улыбнулась матушка регистора Трениума.
— Спасибо вам, госпожа Септиса, — поблагодарила заботливую родственницу девушка.
У дверей своей комнаты её встретила Увра, с поклоном протянув вышитый пояс.
— Вот, госпожа Юлиса. Я очень старалась.
С лёгким сожалением отметив, что у неё самой получилось бы лучше, Ника благосклонно кивнула. Всё-таки рабыня умудрилась ничего не испортить.
— Хорошо.
Выдав ей обещанную награду, девушка умылась, переоделась и отправилась в комнату ткацкого станка. Требовалось ещё раз спокойно проанализировать сегодняшнее происшествие, а главное — обдумать его возможные последствия.
Она предвидела грядущие трудности в общении с невестками, но и представить себе не могла, что станет смертельным врагом будущей императрицы. Но почему она невзлюбила её настолько, что решила устроить такую сложную провокацию? Это же надо пригласить, слушать, кормить, поить, тайком вынести из комнаты именно ту вещь, которая больше всего понравится гостье, заставить кухонную рабыню спрятать её в их паланкин. И всё это только затем, чтобы избавиться от какой-то племянницы регистора? Вряд ли причина в ней самой. Скорее всего, Силла не хочет, чтобы Ника Юлиса Террина стала женой Вилита Тарквина Нира. Какие-то дворцовые тайны. Чистая политика. Выругавшись, попаданка поняла, что у неё слишком мало информации не только для каких-либо выводов, но даже для предположений. Тогда надо подумать о другом.