Лягушка-путешественница. Часть 2

Анфимова Анастасия Владимировна

Девушка попыталась улыбнуться, принимая у матроса пустой кувшин, но только жалко скривилась.

Милим быстро отнёс на кормовую палубу миску с парящей кашей. Скрестив руки на груди, Ника, усмехаясь, наблюдала за мореходом. Тот осторожно зачерпнул ложкой, подул, пожевал и удовлетворённо кивнул.

– Раздавай, - велела пассажирка Лаюле.

Усталые люди ели молча, изредка перебрасываясь короткими фразами. Девушка отыскала глазами Паули, которая сидела в компании Орри, Улсины и ещё двух ганток, но не стала её беспокоить.

Усвоив урок, маалы

вели себя прилично, только вытягивали шеи да облизывались, глядя на обедавших матросов. Волосатые, покрытые красными полосами от расчёсывания, руки рабов дрожали, когда принимали от девушек миски. Наблюдая, как они пальцами запихивают в рот куски каши, Ника решила, что прежний хозяин их кормёжкой явно не баловал.

Вернув грязную посуду стряпухам, моряки и морячки вповалку разлеглись на палубе, греясь в тёплых лучах солнышка.

Ника поднялась на кормовую палубу. Поскольку в каютке никак не мог умереть Крек Палпин, капитан отдыхал на открытом воздухе, не забывая время от времени подниматься, чтобы взглянуть на море, берег и застывшего у руля Орри.

– Вы прекрасно справились, госпожа Юлиса, - усмехнулся мореход, растянувшись на потёртом ковре.
– Палуба чистая, еда вкусная и выдумка с водой хороша. Нечего матросам у кувшина толпиться, пусть девчонки подносят.

– Спасибо, что оценили мой скромный труд, - поблагодарила пассажирка, присаживаясь рядом.
– До Псерка ещё далеко?

– При попутном ветре - дней десять, - зевнул мореход.
– Если будем идти только на вёслах, то четырнадцать или пятнадцать.

И сейчас же предупредил:

– Но мы туда не зайдём. Надеюсь, понимаете почему?

– А если воды не хватит?
– нахмурилась девушка.
– Народу у нас много.

– Поищем реку, - купец оставался непреклонен.

– Неужели вы собираетесь идти прямо в Канакерн, никуда не сворачивая?
– решила уточнить собеседница.

– Нет, конечно, - рассмеялся капитан.
– В Фарниб заглянем. Он такой же грязный и вонючий как Псерк. Это всё? А то мне очень хочется спасть.

– Нет, - покачала головой Ника.
– Я пришла за своей долей.

– За чем?
– приподнялся на локте Картен.

– Мы договаривались, что мне принадлежит часть добычи с работорговца, - хмуро напомнила собеседница.

– И где вы собираетесь её здесь продавать?
– усмехнулся капитан, кивнув на море.
– А главное - кому?

– Я собираюсь взять ткань и кое-что сшить, - добавив в голос изрядную порцию яда, пояснила девушка.
– А ещё - обуть свою рабыню.

– Ах, вот вы о чём, - хмыкнул купец.

– Я уже отобрала пару рулонов и сандалии, - продолжала пассажирка.
– Вам осталось только их оценить.

– Неужели это так срочно?
– поморщился собеседник.
– Подождать нельзя?

– Нет, - решительно тряхнула головой собеседница.

– Вот видите, я всегда готов оказать вам услугу, - проворчал мореход, поднимаясь.
– А вы жалеете для меня свою рабыню.

– Господин Картен, - поморщилась Ника, уже приготовив ответ на подобный

вопрос.
– Никто из младших лотийских Юлисов никогда не содержал публичных домов. И я не хочу быть первой.

Рассмеявшись, купец встал на ноги.

Осмотрев ткань, он назначил столь несуразную цену, что девушка едва не задохнулась от возмущения.

– Память потеряли, господин Картен! Когда делили добычу, вы с Хейви оценили её в два раза дешевле! Я же рядом стояла!

Огорчённо крякнув, собеседник разозлился:

– Тогда чего пристаёте, если сами всё знаете?!

Возмущённо фыркнув, Ника схватила в охапку рулоны, почти новые сандалии, и гордо вскинув голову, удалилась, оставив за спиной брюзжащего купца. Приготовив материал, нитки и иголку, за которой вновь пришлось обращаться к капитану, пассажирка отправилась к Паули. Заметив её, женщина, о чём-то беседовавшая с Гагнином, встала.

– Что нужно, госпожа Юлиса?

Девушка позвала Риату. Фасон её платья хозяйке очень не нравился. Но и сооружать нечто выдающееся - не хотелось. Ни к чему привлекать лишнее внимание к своим рабам. Ника попыталась описать гантке нечто напоминающее расклёшенный сарафан. Паули быстро разобралась в пожелании заказчицы. На это Ника передала ей более грубую ткань. А из тонкой и мягкой пассажирка попросила сшить себе ночную рубашку, вроде тех, что в её мире покупают те женщины, кто уже не собирается соблазнять мужчин видом своего пеньюара.

– Хорошо, госпожа Юлиса, - кивнула гантка, протягивая руки за материалом.

– Постой, - смутилась Ника.
– А разве тебе не нужно сначала...

Она запнулась, сообразив, что не знает, как сказать по гантски "измерить" или "снять мерку".

– Надо же сначала попробовать? А то будет слишком длинное или слишком короткое.

Паули удивлённо вытаращила глаза.

– Я же не слепая, госпожа. Вижу, что делаю.

Уже к вечеру ветер сменился, и гребцам вновь пришлось браться за вёсла. Риата не пришла в восторг от нового вида трудовой деятельности. А её хозяйка, озадачив молодёжь приготовлением ужина, сидела возле мастерицы, с любопытством наблюдая, как та орудует здоровенной, похожей на вязальную спицу иглой.

Разумеется, две женщины не смогли долго сидеть молча. Обретя благодарную слушательницу, гантка рассказывала короткую историю своей жизни, в которой, на первый взгляд, не было ничего интересного.

Росла среди сестёр и братьев, вышла замуж за хорошего парня, завели хозяйство. Один за другим детки пошли. Две девочки и мальчик. Супруг вместе с другими мужчинами вырубал леса, расчищал новые поля и пахал землю деревянной сохой.

Пристально наблюдая за Паули, Нике временами казалось, что та и сама уже не слишком верит, что когда-то имела семью, дом, жила среди родных, дорогих сердцу людей. Женщина как будто рассказывала сказку. Даже когда речь зашла об эпидемии, косившей соплеменников, глаза её оставались сухими, а голос ровным. Вспоминая об умерших детях, она продолжала спокойно сшивать края примитивной выкройки.