Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
"Вот дура!
– думала она, продолжая отступать от пылавшего гневом морехода.
– Не могла просто промолчать? Какое тебе дело до Вестакии, Картена и всего его семейства?"
Внезапно купец остановился. Лицо его приобрело более-менее осмысленное выражение. Резким взмахом руки заставив замолчать причитавшую супругу, мореход, подозрительно щурясь, спросил свистящим, словно змеиное шипение, шёпотом:
– С чего моей дочери убегать из дома? Вы что-то знаете? Вестакия говорила?
Очутившись в положении, когда терять стало нечего,
– Потому что вы не отдали её за Ноор Учага!
Консул замер, в его расширенных, как у персонажей анимэ, глазах читалось такое искреннее неподдельное изумление, что у девушки по спине забегали ледяные мурашки, заросший чёрными, с сединой волосами кадык морехода дёрнулся, рот открылся.
– Он же совсем недавно приходил просить её руки!
– вскричала собеседница, отчётливо понимая, что облажалась, и только сейчас начинаются настоящие неприятности.
– А вы ему отказали!
– О чём она, Мерк?
– вскричала Тервия.
– Какой-такой Ноор Учаг?! Почему я ничего не знаю?!
– Кто тебе наплёл такую чушь?!
– отстранив жену, раненым бизоном взревел Картен.
– Какое ещё сватовство?! Как ты смеешь распускать грязные сплетни о моей дочери?!
– Зачем же тогда к вам приходил сын вождя атавков?
– в отчаянии хватаясь за соломинку, храбро пискнула девушка, и отлетев от мощного удара, врезалась спиной в ворота.
Голова загудела, как набатный колокол, или автомобильная сирена, колени затряслись. Беспомощно ловя ртом воздух, Ника стала сползать вниз, тщетно пытаясь упереться ладонями в гладко оструганные доски.
Но купец не дал ей рухнуть на каменные плиты. Мощные руки вцепились в шею путешественницы, помогая устоять на ногах, но сильно ограничили поступление воздуха в лёгкие.
– Если ты, меретта дикарская, ещё хотя бы раз произнесёшь имя моей дочери, я выгоню тебя из дома, и добирайся до своей глупой родни как сумеешь!
Цепенея от ужаса и боли, девушка попыталась оторвать цепкие, волосатые руки купца от своей шеи, но тот только крепче сжимал пальцы.
– Нет, - подумав, покачал головой Картен.
– Я тебя просто убью, и в Тарар все камни твоего полоумного папаши.
До рези в мочевом пузыре напуганная превращением вполне рассудительного и вроде бы здравомыслящего человека во взбесившееся чудовище, путешественница быстро-быстро закивала головой, чувствуя, как по щекам бегут слёзы паники и бессилия.
– Мерк, - негромко проговорила Тервия.
– Что мы скажем людям? Фаркам, Приску Гроку, Сассе Луиле, Каниру Нашу?
Отпустив гостью, радушный хозяин торопливо зашагал в дом. Крепко вцепившись в засов, Ника зашлась в долгом, надсадном кашле, жадно дыша и потирая грудь. Перед глазами катались разноцветные колёса, а в голове проблесковыми маячками вспыхивали и гасли обрывки мыслей: " Он меня чуть не задушил!... За что?... Я же только хотела помочь... Что за люди такие?... Никогда, никогда больше не влезу в чужое дело... Тонуть будут,
– Давайте я помогу вам, госпожа, - неожиданно прозвучал рядом голос Риаты.
– Сначала в уборную, - с трудом просипела хозяйка, опираясь на плечо невольницы, та понимающе кивнула.
Поднявшись на второй этаж, путешественница окончательно пришла в себя, твёрдо решив ни во что не вмешиваться. Картен в очередной раз недвусмысленно дал понять, что ни в коем случае не является ни другом, ни даже приятелем, а всего лишь посредником. Значит, и к нему надо относиться соответственно. Перед тем как плюхнуться на кровать, она посмотрела на себя в зеркало и застонала, разглядев на скуле синяк, а на шее красные пятна.
– Госпожа, - отвлекла её невольница от мрачных мыслей.
– Что?
– обернувшись, девушка увидела в руках у рабыни две маленькие круглые коробочки.
– Здесь светлая и тёмная краска, - объяснила женщина.
– Если их смешать и нанести на кожу, никто ничего не заметит.
– Давай попробуем, - со вздохом согласилась Ника.
Глядя, как Риата подбирает нужный цвет в глиняной плошке, она спросила:
– Что ты думаешь об этом?
– О чём, госпожа?
– собеседница сделала вид, будто не поняла вопроса.
– О том, что произошло сегодня, - постаралась быть терпеливой путешественница.
– Я рабыня, госпожа Юлиса, - попыталась увильнуть от ответа Риата, мазнула ей по шее краской, стараясь определить, насколько подходит составленный колер.
– Мне думать не полагается.
– Для меня ты прежде всего человек, - раздражённо буркнула девушка, добавив про себя: "Хотя и не очень честный".
– А значит, умеешь и должна думать. Говори, мне интересно твоё мнение.
– Госпожа Вестакия сама сбежала, - прошелестел над ухом шёпот невольницы.
Удовлетворённо кивнув, она стала плавными движениями наносить краску на шею хозяйки.
– Вот только господин и госпожа Картен никак не хотят в это поверить.
– Почему?
– удивилась Ника, хотя уже знала примерный ответ на свой вопрос.
Но Риате удалось её удивить.
– Ах, госпожа, - покачала головой умудрённая жизнью собеседница.
– Согласиться с тем, что дочка сбежала из дома, значит, признать себя плохими родителями, неспособными правильно воспитывать своих детей. Кому это понравится?
Она насмешливо фыркнула и добавила ещё тише:
– И много ли граждан проголосуют за такого консула, который не способен внушить почтение собственной дочери?
Отшатнувшись, путешественница недоверчиво прошептала:
– Считаешь, это всё из-за должности?
– Вы сами спросили моё мнение, госпожа, - с лёгким упрёком покачала головой рабыня, но видя, что хозяйка всё ещё ждёт разъяснения, добавила.
– Главное - не должность, а уважение и авторитет. В таких городах, как Канакерн, это значит даже больше, чем богатство.