Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
– Почему?
– Потому что хора легко может лишить любого горожанина его имущества!
Хмыкнув, Ника взглянула в зеркало, с удовлетворением отметив, что синяк и пятна на шее уже не так бросаются в глаза.
– Все равно, рано или поздно все узнают, что Вестакия сбежала, - пожала она плечами.
– От жизни не спрячешься.
– Может, господин Картен думает, что его дочь скоро вернётся?
– предположила Риата.
– Или надеется быстро её отыскать?
– Хорошо, что нас скоро здесь не будет, - проворчала девушка,
Встав сбоку от окна, она наблюдала, как Тервия провожала супруга до ворот, что-то выговаривая ему напоследок. Покачав головой, мореход обнял жену, поцеловал в щёку и вышел, громко хлопнув калиткой.
Смахнув с глаз слезинку, женщина громко потребовала принести ей табурет и привести няньку. Усевшись в тени дома, госпожа какое-то время мрачно разглядывала стоявшую на коленях невольницу. Бедная рабыня даже не решилась сменить платье, и ёжась от холода то и дело передёргивала плечами.
– Из-за того, что ты проспала, украли мою дочь, - заявила хозяйка вкрадчивым, не предвещавшим ничего хорошего, голосом.
– Вина напилась, мерзавка? С кем пила, отвечай?!
– Что вы, добрая госпожа!
– задрожав всем телом, лепетала нянька.
– Я только чуть-чуть. На донышке. Молодой господин угостил.
Тервия бросила быстрый взгляд на стоявшего у колонны Уртекса. Из-за исчезновения сестры, он решил сегодня не ходить на занятие.
– Там оставался только осадок!
– попытался оправдаться подросток.
– Один глоток. Кто же с этого опьянеет?
– Тогда, может, ты была в сговоре с похитителями?
– подалась вперёд госпожа Картен.
– Сколько тебе заплатили за то, что ты притворялась спящей? Отвечай!
– Что вы, добрая госпожа!
– повторяла рабыня сквозь зубную дробь.
– Как я посмею? Ваши дети для меня, как свои.
– Что?!
– вскричала поражённая хозяйка.
– Ты смеешь сравнивать меня с собой? Обглодыш, Дербан, скамью и плеть!
– Пощадите, добрая госпожа!
– в голос завыла нянька, на четвереньках подползая к супруге консула и пытаясь поцеловать её сандалию.
– Пошла прочь, неблагодарная тварь!
– дёрнув ногой, Тервия в кровь разбила невольнице губы.
– Кто тебе заплатил за мою дочь? Кому ты помогала?
– Никому, - заливаясь кровью, твердила рабыня.
– Никому, клянусь всеми богами! Пусть поразит меня молнией светлый Питр, если я решусь на такое! Пощадите, я не сделала вам ничего плохого!
Невольники принесли низенькую, грубо сколоченную лавку. Обглодыш схватил няньку за плечи.
– Сама ляжешь, или помочь?
Судя по выражению лица, мужчина нисколько ей не сочувствовал.
– Говори, или я прикажу пороть тебя прямо здесь!
– рявкнула Тервия.
Дрожа всем телом, нянька улеглась на скамью лицом вниз. Похохатывая, раб задрал ей хитон, под которым ничего не было.
– Мышь, Кивая Ложка, держите её за руки!
– приказал хозяйка.
– Обглодыш, - за ноги! Дербан,
– А-а-а-а!!!
– тоненько закричала невольница, когда на бледной коже спины появился багровый рубец.
– Кто украл мою дочь?
– повторяла Тервия дрожащим голосом.
– Я не зна-а-а-а-юююю!
– визжала рабыня, дёргаясь всем телом от каждого удара.
Но Мышь и кухарка крепко держали её за руки. Навалившись на ноги няньки, Обглодыш нервно облизывался всякий раз, как новая кровавая полоса пересекала спину несчастной.
Её полный боли крик рвал душу. Не понимая, как Тервия может спокойно его выносить, Ника отошла в глубь комнаты, села на кровать, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, но чувствуя, как её начинает потряхивать.
Стоя у стены, Риата исподтишка наблюдала за хозяйкой. Свист плети, чмокающий звук впивавшейся в тело скрученной кожи, нескончаемый хриплый вой избиваемой женщины.
"Как человек может так громко и долго кричать?
– думала охваченная страхом путешественница.
– Почему она не заткнётся? Неужели так больно?"
Девушке захотелось закрыть глаза, зажать ладонями уши, забраться под одеяло, даже залесть под кровать! Только бы спрятаться от дикого, давящего сознание ужаса.
– Довольно!
– голос госпожи Картен сорвался на сип.
– Хватит, Дербан!
Но рабыня продолжала кричать.
– Вот батман!
– выругалась сквозь слёзы Ника и, не понимая что делает, бросилась к окну.
Свалившись с лавки, нянька, воя, каталась по каменным плитам двора, прижимая руки к животу. Вокруг, недоуменно переговариваясь, стояли рабы, торопливо расступившиеся перед хозяйкой.
– Заткнись, подлая!
– приказала Тервия, но её слова не произвели на несчастную никакого впечатления.
Вытаращив налитые кровью глаза, она кричала:
– Спина! Бок! Больно как, бессмертные боги!
– Тебя уже никто не бьёт, грязная притворщица!
– госпожа в раздражении топнула ногой.
– Ой, как мне больно! - вопила нянька, хватаясь то за поясницу, то за живот.
– Послать за лекарем?
– пролепетал бледный, как мел, Уртекс.
– Плати ещё за неё!
– фыркнула мать.
– Она недостойна нашей заботы. Эй, вы!
Женщина обратилась к рабам.
– Свяжите её, заткните рот... и отнесите в конюшню. Я устала от шума.
И оглядевшись, тревожно спросила:
– Где Валрек?
– Только что был здесь, - растерянно пробормотал его старший брат.
– Ну, что встали?!
– взвизгнула жена морехода.
– Ищите!
– Он наверх побежал, госпожа, - вскричала Кривая Ложка, отворачиваясь, чтобы скрыть слёзы.
– Я видела...
Тервия бросилась на галерею, Мышь поспешила за ней. А Обглодыш и Дербан с Теретом навалились на хрипящую няньку. Высморкавшись в подол хитона, кухарка, шаркая сандалиями, поплелась на кухню.