Лялька. Закон бандита
Шрифт:
Бехтеров был мрачнее тучи, у него под глазами залегли темные круги, будто он не спал пару суток. Он пугал своим видом, в глазах горел огонь, способный сжечь все вокруг дотла. От страха попятилась назад, Руслан схватил меня за руку и с силой дернул на себя. Я угодила прямо в его каменную грудь, мужчина крепко удерживал меня на месте, не давая шанса сбежать. Это конец…
Спереди опустилось стекло, и пассажир прогремел нам:
– Быстрее, мы начинаем привлекать внимание.
Бехтеров силой запихал меня в джип, уселся следом, замки сразу защелкнулись,
– Я… я… как раз купила билет и через несколько часов меня не будет в городе, пожалуйста… отпусти меня…
Слова дались с огромным трудом, я намеренно не смотрела Бехтерову в глаза, они полыхали лютым гневом, кто-то сильно разозлил мужчину, а отыграться приехал на мне. На невинной, хрупкой девушке.
Я вдруг заметила зажатый ремень в кулаке Руслана. Присмотрелась и ахнула, это же мой ремень! Тот самый, который я накануне… О, нет! Нет, нет, нет!..
– Он жив?
Я с отчаянием взглянула в глаза Бехтерова, на моих выступили слезы. Вся картинка сложилась воедино. Мне не показалось, что голос был знаком, я спасла брата Бэхи… Или не спасла.
Радужка Руслана полностью почернела, мужчина продолжал лютовать, а я сразу пожалела, что выдала себя. Зачем?! Могла ведь сделать вид, что не узнала ремень! Они не могли найти меня, как? Это невозможно, именно я себя выдала только что, дура!
– Жив.
Одно слово, сколько же в нем смысла! Меня накрыло облегчением, я выдохнула и слабо улыбнулась, но лють в глазах Бэхи все еще не давала мне расслабиться. Зачем он приехал и что теперь сделает со мной? Бехтеров все еще крепко держал мою руку, кожа начала гореть от стального захвата, я отчаянно взвизгнула, хватка с каждой секундой становилась невыносимо болезненной.
– Пожалуйста, – прорыдала, – отпусти меня, мне больно. Я не сделала ничего плохого.
Бехтеров опомнился, разжал пальцы, но ладонь с руки не убрал, ласково погладил, словно таким образом просил прощение. Я растерялась, его глаза постепенно приобретали прежнюю голубизну, в них продолжала плескаться злоба, но так же четко различалось отчаяние и страх. Вероятно, страх потерять брата.
– Почему же ты не уехала, Лялька?
Это был не вопрос. Ирония или облегчение – совсем не те слова, которых я ожидала от Бэхи. Он пленял глазами, было в них что-то колдовское в этот самый миг, сладкое и порочное… Вероятно, я сходила с ума, но… откуда там вдруг взялась нежность? Как и в касании пальцев на моей руке.
– Останови у обочины, – приказал Руслан водителю.
Меня до сих пор не отпускали его глаза, почему я не могу отвести от них взгляд? Меня будто приковали к месту невидимыми гвоздями или загипнотизировали. Машина остановилась…
– Вышли, оба.
Два бугая одновременно покинули салон авто, я нервно сглотнула, бежать некуда. Даже если каким-то чудом удалось бы выскочить из машины, меня тут же
Минуты шли, я сидела на иголках в ожидании приговора или насилия, но Руслан даже с места не сдвинулся. Да что с ним такое?! Своим молчанием он скоро доведет меня до нервного припадка. Уже сделал бы что-то, а не мучил ожиданием, это самая худшая пытка, которую только можно придумать. Наконец, мужчина проморгался, тряхнул головой, будто прогоняя наваждение.
– Кто это сделал? – прорычал он вдруг, глядя на мою щеку, нежно прикоснулся мозолистыми пальцами к шраму. – Назови мне имя, и я вырву ему руку! – жесткий тон удивил меня. И, вместе с тем, всколыхнул потаенные желания…
Нет, с ним определенно что-то не так. Какое Бехтерову дело до моего увечья? Почему, черт возьми, все прицепились к нему, как к чему-то очень важному?
– Я это сделала, я! – воскликнула на эмоциях, спихивая руку Бэхи со щеки.
Он не поверил, нахмурился, а в глазах застыло недоверие. Достали, честное слово. И мент не поверил. Они сговорились?
– Что за чушь ты мне втираешь? Лялька, это мой город, если тебя запугали, нет смысла молчать. Скажи мне имя, и он пожалеет, что родился на свет.
– Ева Иванова.
Руслан насупился, а я скрестила руки на груди. Сам же просил имя моего обидчика – получи, распишись.
– Вот эта зараза обидела мою щеку, – подняла правую руку и покрутила ею в воздухе. – Можешь наказать ее.
Теперь он понял, поверил. Может, и не осознал мотивы, но глупых вопросов больше задавать не будет. Бехтеров задорно рассмеялся, схватил мою руку и опустил на пах.
– Я могу наказать ее только так.
Мне не составило труда вырвать ладонь. Бэха, как и тогда, не вынуждал меня делать то, чего я не хочу. Хотя бы за это он уже заслужил уважение и много плюсиков к карме.
– Ладно, шутки в сторону, – Руслан изменился в лице, стал серьезным и суровым. – Давай сюда билет.
Что? Я отрицательно качнула головой, он шутит? Нет! Мне нужно уехать, больше ни дня тут не останусь, хватит с меня.
– Лялька, не играй со мной в игры, – резкое предупреждение, – пожалеешь.
– Ты сам меня выгнал, я хочу уехать.
– Нет.
Четко и непоколебимо. Могла ли я с ним спорить? Могла ли отказать? Его мнение, как и настроение, менялось слишком стремительно.
– Я должна уехать, – аккуратно настояла на своем, но…
– Нет, теперь я запрещаю тебе уезжать из города. Рыпнешься – пожалеешь. Тебя вернут быстрее, чем успеешь глазом моргнуть.
– Ты в своем уме? – я кипела внутри от злобы и выплескивала ее на Бехтерова. – У меня нет работы, в пятницу придется съехать с квартиры, а еще те уроды вчера видели меня и обещали найти.
Бехтеров хмыкнул на мои слова, протянул раскрытую ладонь и равнодушно бросил:
– Билет.
– А не пойти ли тебе…