Лямур, тужур и абажур
Шрифт:
Если я говорю про эти картины, это не значит, что я их подробно и внимательно разглядывала, мне было не до них. Они просто случайно попались мне на глаза.
Но тут же все мое внимание переключилось на дядю Васю, точнее – на разгорающийся в комнате скандал.
– Ты, ворюга, что здесь делаешь? – завопил с порога Вадим и двинулся к дяде Васе с самым угрожающим видом.
При этом лицо его снова стало багровым. Нет, рядом с ним хамелеон просто отдыхает!
Однако дядя Вася недаром всю жизнь проработал в милиции, его так просто не напугаешь.
Вадим притормозил и попытался сменить политику.
– Я сейчас милицию вызову! Мошенники! Жулики! Старую женщину обманули! Совести у вас нет!
– Насчет совести это еще бабушка надвое сказала – у кого она есть, а у кого нет! – отозвался дядя Вася, чтобы перехватить инициативу. – А вот насчет милиции можешь не спешить: она уже здесь!
И он, опустив левую руку, достал из кармана свое просроченное милицейское удостоверение.
Я подумала, что когда-нибудь он с этим удостоверением доиграется, нарвется на серьезные неприятности. Но в данном случае оно произвело на Вадима совершенно неожиданное действие: он снова позеленел и затрясся как осиновый лист.
– Я знал, что этим закончится… – забормотал он, отступая к двери. – Я чувствовал…
И тут мой взгляд снова упал на картинки, разложенные возле дяди-Васиных ног. На те, которые на картонках, – эскизы или наброски. Те, где была нарисована избушка.
И меня внезапно осенило.
Я еще даже не додумала до конца свою мысль, а губы сами уже выговорили слова:
– Это не ты ли убил антиквара на Суворовском?
Потому что я только теперь поняла, почему эти наброски сразу так привлекли мое внимание: избушка на них очень напоминала ту избушку, которую я видела в кабинете убитого антиквара. То есть сказать, что очень напоминала, – это ничего не сказать: это была просто она, та же самая избушка. При виде ее хотелось произнести те самые сказочные слова, а потом, когда избушка гостеприимно повернется, войти внутрь и попробовать румяные пирожки, которые печет волшебная чудо-печка. И наливное яблочко съесть, и киселем из ручья запить…
Если до сих пор Вадик был зеленым, то теперь он стал такого цвета, какой в русском языке не определяется.
Он прислонился к стене, чтобы не упасть, и начал медленно сползать на пол.
– Эй! – прикрикнула я на него. – Только без обмороков! Нам с тобой некогда возиться! Вон на бабушку посмотри – она-то нормально себя ведет, несмотря на то, что в летах!
Старуха и вправду держалась как огурчик – помалкивала, только с любопытством ожидала продолжения наших действий.
А Вадик наконец смог разлепить губы и проблеял:
– Не я! Я там вообще несколько дней не был! И уж точно не этой ночью!
– Ага! – Я внутренне ликовала. – Раз он говорит про эту ночь, значит, знает, когда был убит антиквар… и наверняка имеет к убийству какое-то отношение…
– Откуда про антиквара узнал? – деловито осведомился дядя Вася.
– Бабушка с утра телевизор
– А где ты был этой ночью? – продолжила я наседать, поняв, что наступил тот самый момент истины и нужно его использовать на все сто процентов.
– Я был дома!.. – заверещал Вадим. – Бабушка подтвердит! Она вам все подтвердит!
– Бабушка не считается, – отрезала я, сверля его тем самым, отработанным перед зеркалом взглядом. – Близкие родственники не являются свидетелями.
Вадим мне поверил и совсем раскис.
– Говори честно, как ты связан с антикваром! – рявкнул Василий Макарович, осознав наконец, как развивается ситуация, и подоспев мне на помощь.
– Никак! – Вадик опомнился. – Знать ничего не знаю, ведать не ведаю, ночью дома спал!
– Угу, и не ты Ленке Симаковой адрес того магазина давал, так? – прищурилась я. – Имейте в виду, гражданин Воронко, нам все известно! А Симакова на очной ставке молчать не станет, ей вас покрывать никакой выгоды нету! И вот это… – я подняла с пола эскиз с избушкой, – как вы объясните вот это?.. Не сомневаюсь, что экспертиза подтвердит – это эскизы к той самой картине…
Губы у Вадика задрожали, он тяжело вздохнул и открыл рот для подробного рассказа. И вот, когда я уже мысленно торжествовала победу, беда пришла с совершенно неожиданной стороны.
Баба-яга Анфиса Михайловна, неслышно подкравшись к дяде Васе, с торжествующим криком выхватила у него из рук милицейское удостоверение, которое он забыл убрать в карман.
– Оп-па! – довольным голосом произнесла она. – А корочки-то фальшивые!
– Как это – фальшивые? – оскорбился дядя Вася. – Самые что ни на есть настоящие!
– А печать? – Старуха отбежала подальше. – Печать где? Все давно просрочено. Ясно, Вадичек, это жулики. Сейчас в милицию звоню! Ограбить нас захотели? Вот вам! – Она сунула дяде Васе под нос ловко сложенный кукиш.
– Звоните, – кивнул Василий Макарович, – а лучше я сам позвоню. Надоело мне с вашим внучком переливать тут из пустого в порожнее, пускай менты его в отделение забирают и там как следует допросят!
Бабка замерла на полпути к телефону, но я-то видела, что Василий Макарович блефует и чувствует себя неуверенно. Это у себя, на Васильевском острове, он мог проделать такой фокус, там его каждый мент знает как облупленного, а тут, на чужой территории, другое дело. Могут и не поверить, да пока разберутся…
– Ладно, – сказала я решительно. – Вадик, ты бабушку-то попридержи. Он хоть и бывший мент, все же вполне может тебе жизнь испортить. Нужна ли тебе милиция в доме, вот о чем подумай! – Я сделала красочный жест в сторону картин.
– Не нужна! – тотчас согласился Вадик. – Это ты верно заметила.
Он смелел на глазах, даже цвет лица стал нормальным.
– Значит, господин Куликов не мент, а теперь частный детектив.
– Удостоверение не показываю, – вставил дядя Вася, – а то бабка и его упрет.