Лю Яо: Возрождение клана Фуяо
Шрифт:
Чэн Цянь вышел вперед. Его голова была опущена, он все еще изучал странные письмена. Не поднимая взгляда на несчастного, он произнес:
— Старший Цзян, в прошлом, Господин Бэймин уничтожил Поглощающую души лампу при помощи своей собственной души, но разве ваше тело и дух не пострадали? Похоже, призрачный путь действительно уникален. Вы... Хм, может быть, вы пытаетесь восстановить Поглощающую души лампу?
Когда Чэн Цянь увидел ее, он сразу подумал о Цзян Пэне. Потом он услышал этот голос, и тут же почувствовал, что это было еще больше похоже на него, но он все еще не был до
Заклинания, начертанные на земле, были такими сложными, что даже Чэн Цянь не мог полностью понять их. Поэтому он намеренно тянул время, притворяясь глупцом, и нес полную бессмыслицу. Он хотел задержаться еще на пару мгновений, чтобы запомнить символы наизусть.
Но именно в тот момент, когда он произнес эти слова, лицо «Люлана» внезапно изменилось. Юноша с ревом бросился на Чэн Цяня. Казалось, он только что открыл какую-то тайну и теперь непременно должен был умереть.
Чэн Цянь развернулся и уклонился от нескольких атак темной Ци. Он был потрясен. Действительно ли этот человек — Цзян Пэн? Он что, правда, создавал еще одну Поглощающую души лампу?
Несмотря на то, что в прошлом Цзян Пэн был великим демоном, сейчас он обладал телом обычного человека, и у него больше не было ни лампы, ни призрачных теней. С нынешним уровнем развития, Чэн Цяню было наплевать на него. Цзян Пэн давно сошел с ума, словно взбесившийся пес.
Вспоминая великого повелителя демонов, появившегося на Восточном море много лет назад, чтобы полностью превратить достоинство и престиж кланов в пыль, разница с его нынешним состоянием была подобна расстоянию между небом и землей. И эта идея: притвориться злым духом, причиняющим неприятности, чтобы одурачить местных заклинателей... неужели он действительно придумал это сам?
Чэн Цянь вдруг почувствовал, что волосы у него на затылке встали дыбом. Что же на самом деле такое этот Призрачный путь?
Были ли это люди, использующие Поглощающую души лампу в качестве инструмента, или это была лампа, превращающая людей в призраков?
Тогда, кто именно сделал это с Цзян Пэном?
Чэн Цянь немедленно прекратил подавлять свою ауру и сосредоточился. Мороз распространился по всей пещере, но он не мог проникнуть в лампу.
Холод застал Цзян Пэна врасплох, и к нему вернулся рассудок. Он отступил назад и настороженно посмотрел на Чэн Цяня.
— Кто ты?
Чэн Цянь холодно ответил:
— Кто-то, кто изгонит скверну.
Сказав это, он поднял свое оружие, и блеск его клинка упал на Цзян Пэна, как свет звезды в холодную ночь. Это была техника владения деревянным мечом Фуяо. На лице Цзян Пэна промелькнуло удивление. Вскинув руку, он резко впился пальцами в тело Люлана и вырвал у юноши ребро. Окровавленная кость превратилась в длинный меч, окутанный темной энергией. Поднявшись в воздух, он немедленно призвал к себе десяток незавершенных духов. Даже несмотря на отсутствие у них реальной силы, духи тут же окружили Чэн Цяня.
Нянь Дада едва успел отдышаться и чуть не упал в обморок, увидев это. Напрягая сдавленное горло, он крикнул:
— Берегись!
Чэн Цянь не думал, что после ста лет совершенствования первым человеком, обменявшимся с ним ударами, будет его дядя из клана
Что все это значило?
Обычный, ничем не примечательный клинок в руке Чэн Цяня внезапно удлинился на три чи. Не став блокировать удар острого лезвия, он без труда разрубил призрачные тени, и с огромной силой двинулся на Цзян Пэна.
Давление, что испытал Цзян Пэн от меча своего собственного клана, было неописуемым. На краткий миг боевой дух этого великого демона окончательно пошатнулся. Как только это произошло, в безупречном кольце заклинаний вокруг Поглощающей души лампы тут же появилась брешь. Ледяная волна врезалась в кроваво-красные символы. Выпад, что совершил Чэн Цянь, на самом деле был обманным маневром, его истинной целью была Пожирающая души лампа.
Он услышал шепот: «Сломай…»
Своды пещеры содрогнулись, будто намереваясь рухнуть. Наполовину законченная Поглощающая души лампа была расколота надвое одним ударом Чэн Цяня. Тысячи призрачных теней вырвались из заточения, превращаясь в клубы черного тумана. Чэн Цянь вновь взмахнул мечом, и густая кровавая аура забурлила и с грохотом взорвалась.
Оглушительный взрыв вырубил Нянь Дада и тот упал в обморок. Придя в себя через некоторое время, он увидел, что одна стена пещеры рухнула, и снаружи лился свет. К счастью, гора еще могла противостоять такой силе и не похоронила их заживо. И вновь Поглощающая души лампа оказалась уничтожена. Старейшина озера вернул меч в ножны и теперь лишь спокойно стоял в стороне, глядя на окровавленное тело «Люлана».
Нянь Дада вцепился Чэн Цяню в бок.
— Дядя… Это…
— Настоящий заклинатель сбежал. — наконец, заговорил Чэн Цянь и протянул к юноше руку. — У тебя есть какое-нибудь лекарство?
— Да, да! — Нянь Дада в спешке похлопал себя по бокам и неуклюже выудил из складок одежды маленькую бутылочку. Когда он уже собирался скормить лекарство умирающему Люлану, Чэн Цянь потянулся, чтобы остановить его. Попав в ладонь Чэн Цяня, пилюля тут же превратилась в облачко тумана, и мягко перетекла в тело Люлана.
Шу славилась своей выдающейся медициной, порой лечение давало мгновенные результаты. Растерянный взгляд Люлана, наконец, сфокусировался. Все лицо юноши было в рытвинах, искореженные руки безвольно лежали по бокам. В его теле не хватало ребра, а на его месте теперь зияла темная кровавая дыра. Это было поистине жуткое зрелище.
Нянь Дада не мог удержаться, чтобы не спросить:
— Дядя, он выживет?
Чэн Цянь опустил взгляд и посмотрел на юношу, находящегося на грани смерти. Изуродованные пальцы Люлана с силой впились в землю, глаза широко раскрылись. Его переполняло почти маниакальное желания выжить.
— Все зависит от того, захочет ли он так жить, — сказал Чэн Цянь.
Прежде, чем Нянь Дада понял, что означают эти слова, он увидел, как из ладони Чэн Цяня протянулись три потока холодной энергии, которые, словно три гвоздя, безжалостно вонзились в байхуэй3 и даньтянь4 Люлана, а также в его стопы. Люлан открыл было рот, но не смог издать ни звука. Все его тело забилось в яростных конвульсиях, оставляя за собой длинный кровавый след.