Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

Она быстро опустила голову. Ее руки все еще были закованы в цепи, гулко звякнувшие в ответ на ее попытку вытереть слезы. Долго боровшись с рыданиями, она, наконец, спросила, тоном маленькой девочки, с которой крайне несправедливо обошлись.

— Ты... почему ты не дождался меня?

Сердце Чэн Цяня, остававшееся неподвижным в течение последних десятилетий в ледяном озере, сжалось. Какое-то мгновение он не мог подобрать слов.

Янь Чжэнмин медленно поднял руку, чтобы коснуться лица Чэн Цяня. Кожа юноши была холодной, будто температура его тела была намного

ниже, чем у обычного человека. Шуанжэнь, что он всегда носил с собой, казалось, тоже узнал Чэн Цяня. Он беспокойно загудел и принялся мелко дрожать. Сердце Янь Чжэнмина пребывало в смятении, будто в нем сотрясались целые горы. Он так хотел спросить, где Чэн Цянь был все эти годы, хотел спросить, осталась ли рана в его груди. Он хотел узнать, как проходили его дни, испытывал ли он когда-нибудь какие-либо трудности... Тысячи слов и вопросов заставили его разум опустеть.

Но он не мог произнести ни звука. По сравнению с его нынешним состоянием, все, что он собирался сказать, казалось неуклюжим и небрежным.

Наконец все эти мысли слились в одну и превратились в тихую, почти отчаянную мольбу. Янь Чжэнмин подумал: «Неужели это реальность?»

Чэн Цянь слегка опустил глаза, избегая взгляда Янь Чжэнмина, и тихо позвал:

— Старший брат.

— Ну, — неопределенно ответил Янь Чжэнмин. — Ты все ещё здесь?

Его голос был едва слышен. Произнеся всего пару слов, он попытался было продолжить, но следующие строчки, казалось, застряли у него в горле, и он смог сказать лишь:

— Ты все ещё помнишь меня.

Чэн Цянь слегка сжал его руку, и юноше внезапно стало трудно дышать.

Белки глаз Янь Чжэнмина медленно налились кровью.

— Почему ты не искал нас все эти годы?

Чэн Цянь молчал.

Янь Чжэнмин вдруг резко вырвал свою руку из хватки Чэн Цяня и, не сдерживаясь, ударил его в живот. Чэн Цянь даже не попытался увернуться. Он застонал от боли, тут же ощутив во рту привкус железа. Прежде чем он успел сделать хоть один глоток воздуха, последовал второй удар. С полным ртом крови, Чэн Цянь рухнул на колени и закашлялся.

Ли Юнь, наконец, вышел из оцепенения и бросился вперед, схватив Янь Чжэнмина за пояс и попытавшись оттащить его подальше.

— Что ты делаешь?

Но Янь Чжэнмин атаковал без разбора, поэтому Ли Юнь тоже получил локтем под ребра.

— Отпусти!

Ли Юнь проревел ему в ухо:

— Ты с ума сошёл?!

Голос Янь Чжэнмина был хриплым, как скрежет ржавых мечей. Он глухо сказал:

— Я был сумасшедшим в течение ста лет!

У Чэн Цяня звенело в ушах, но он никак не мог найти в себе силы разозлиться.

Тан Чжэнь забрал все его воспоминания, и он более пятидесяти лет провел в уединении в ледяном озере, в то время как его братья проживали свои дни, кочуя по всей Поднебесной, без крыши над головой. Теперь он чувствовал себя так, будто все это время только и делал, что уклонялся от своих обязанностей и бездельничал свободный от забот. Когда Чэн Цянь думал об этом, любой гнев, вспыхивающий в его груди, немедленно остывал, пеплом раскаяния опускаясь в его желудок.

Он ощущал сожаление

и обиду на действия своего старшего брата, но никак не мог повлиять ни на одно из этих чувств. Казалось, что они могли вот-вот переполниться и вытечь вместе с кровью, пролиться меж его пальцев.

Чэн Цянь вдруг почувствовал, что, возможно, в этой жизни он никогда больше не будет так глубоко заботиться и переживать о ком-то ещё.

— С вас, ребята, ещё не достаточно? — воскликнула Лужа.

Она расправила крылья, сбросила цепи, сковавшие её тело, подбежала к Чэн Цяню и осторожно обняла его:

— Третий старший брат...

Даже маленький ребенок, которого все когда-то считали талисманом их клана, вырос. За исключением крыльев, что казались очень знакомыми, Лужа повзрослела и превратилась в юную барышню. Глядя на нее, Чэн Цянь почувствовал себя немного чужим.

Когда она приблизилась, юноша вдруг ощутил легкую неловкость и поспешно отстранился, махнув рукой. Некоторое время он не мог говорить, но взгляд его казался смущённым, а на губах играла лёгкая ностальгическая улыбка.

Изнурённый непродолжительной борьбой с Ли Юнем, Янь Чжэнмин, наконец, успокоился. Он некоторое время тупо смотрел на Чэн Цяня, затем закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем снова подойти к нему. За эти несколько шагов все его недовольство и возмущение своими страданиями, которые он никогда никому не мог доверить, исчезли.

Ему казалось, что он наконец-то очнулся от многолетних кошмаров.

Янь Чжэнмин отнял руку Чэн Цяня ото рта и потихоньку вытер кровь с уголка его губ.

— Тебе больно?

Немного поколебавшись, Чэн Цянь кивнул.

— Это хорошо, если тебе больно. — Янь Чжэнмин наклонился, чтобы обнять его, и устроил подбородок во впадине на плече Чэн Цяня. — Если ты ещё хоть раз посмеешь уйти так надолго, я точно забью тебя до смерти... Сто лет, Чэн Цянь. Целая жизнь, потраченная впустую…

В этот момент самообладание, что он изо всех сил пытался сохранить, полностью развалилось. Держась за плечи Чэн Цяня, Янь Чжэнмин истерически рыдал и смеялся, словно обнажая радость и горе каждого по отдельности. Остальные даже не знали, как выразить свои чувства, опасаясь, что после Господина Бэймина и учителя-ласки, на горе Фуяо появится ещё и обезумевший глава клана.

Это было бы просто замечательно.

Шум продолжался до середины ночи, пока Янь Чжэнмин, наконец, не успокоился. Лужа, как обычно, развела костер. Погода стояла жаркая и душная, потому ее братья старались держаться подальше от огня.

Чэн Цянь положил Шуанжэнь на колени и погрузился в медитацию, регулируя дыхание и полностью повинуясь прохладной ауре меча. Янь Чжэнмин молча сидел в стороне, охраняя его.

Не выдержав, Ли Юнь грубо толкнул Янь Чжэнмина.

— Глава клана, твое безумие излечилось?

Янь Чжэнмин ответил ему усталым взглядом и улыбнулся.

— Кажется, оно только ухудшилось.

Ли Юнь вздохнул и спросил:

— Почему Сяо Цянь побаивается жары? Разве он был таким раньше?

— А? — Янь Чжэнмин выглядел слегка ошарашенным. — Правда?