Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

Как только эта горько-сладкая мысль промелькнула в его голове, взгляд Янь Чжэнмина снова потемнел.

Янь Чжэнмин несколько раз входил в печать главы клана, наблюдая за Тун Жу и его судьбой. Юноша испытывал сложные чувства к своему ушедшему учителю. Ему казалось, что мысли их старшего наставника о своем ученике, были несколько… неуместными. В душе, он тайно сочувствовал ему, как товарищу по несчастью. С одной стороны, Янь Чжэнмин испытывал к Тун Жу слабую симпатию. С другой, он проецировал на него свое отвращение. И хотя юноша знал, что нельзя беспричинно гневаться на предков, он ничего не мог с собой поделать.

Если

бы Чэн Цянь принадлежал к предыдущему поколению или был его старшим братом, Янь Чжэнмин чувствовал бы себя гораздо спокойнее. Его чувства были бы абсолютно искренними. В лучшем случае ему бы казалось, что он лишь слегка отступил от правильного пути. Возможно, он даже стыдился бы своего эгоизма по отношению к Чэн Цяню. А если бы его выгнали из клана, это было бы даже лучше, ведь табу утратило бы всякую силу.

Но, к сожалению, это был не тот случай. Чэн Цянь — его младший брат, о котором он заботился с самого детства. Их позиции сильно отличались от вышеописанного сценария. Все было совершенно иначе. Какими бы искренними ни были его чувства, все они превращались в неподобающие мысли, коим в его разуме не было места. Как глава клана, он не должен был вести своего младшего брата по ложному пути. У юноши даже не было возможности выразить все то, что лежало у него на сердце. Потому что, каким бы глубоким оно ни было, все это было слишком непристойно.

«Разве я это заслужил?» — с горечью и отвращением подумал Янь Чжэнмин. Не сказав ни слова, он вернул Шуанжэнь Чэн Цяню. Увидев, что Тан Чжэнь и его команда закончили устанавливать защиту, он встал и вошел в разрушенный храм.

Оставшийся позади Чэн Цянь ощутил сильную головную боль. Похоже, его старшему брату теперь было просто невозможно угодить.

Нянь Дада спрятался в разрушенном храме. Увидев вошедшего внутрь Янь Чжэнмина, мальчишка тут же подбежал к нему и воскликнул:

— Старший!

В тот день, когда Чэн Цянь оставил его с Люланом, нуждавшимся в срочной помощи, у него не было другого выбора, кроме как вернуться в долину Минмин. Изо всех сил стараясь состряпать для своего отца убедительную историю, он солгал, не моргнув и глазом: «Старейшина Чэн хочет взять меня в ученики, потому я немедленно должен отправиться за ним, чтобы начать обучение». После всех хлопот ему вновь разрешили покинуть долину Минмин, и он попросту увязался за Тан Чжэнем.

Пусть он и солгал отцу, но Нянь Дада действительно не отказался от своего намерения стать учеником Чэн Цяня. После того, как он стал свидетелем великой битвы клана Фуяо, его нежелание сдаваться, похоже, и вовсе превратилось в навязчивую идею. Таким образом, он сразу же решил польстить своему будущему главе клана.

— Я — Нянь Дада, из долины Минмин. Приветствую тебя, старший.

Полный ненависти к себе, Янь Чжэнмин устало посмотрел на Нянь Дада и моментально сформировал о нем первое впечатление.

«Не стой на моем пути, щенок, не видишь, что отец нездоров?», — подумал Янь Чжэнмин.

Нянь Дада увидел, что взгляд его будущего старшего совершенно не отличался дружелюбием. Он выглядел не таким покладистым, каким его описывал Чэн Цянь. Нянь Дада попытался подбодрить себя: «Среди выдающихся заклинателей прошлых поколений так много необычных личностей. Не стоит слишком много думать об этом. Пока я буду держаться рядом с ними, рано или поздно, мое терпение будет вознаграждено. В будущем, я определенно стану великим заклинателем!»

Янь

Чжэнмин не обратил на него никакого внимания. Нянь Дада сразу же вспомнил время, которое он провел с Чэн Цянем. Даже если старший его не слушал, он все равно продолжал говорить. Юноша рассказывал ему обо всем, начиная с того, как он восхищался «старейшиной Чэном» и до того, как он улизнул из долины Минмин. Он говорил о том, как преследовал Чэн Цяня, как нагло держался рядом с ним, и как он сделал все, чтобы путешествовать с Тан Чжэнем. Пока Янь Чжэнмин слушал все это, у него непрерывно подергивался глаз. Но стоило ему заподозрить, что это ублюдок вынашивал кое-какие планы относительно Чэн Цяня, как в его сердце тут же вспыхнул гнев.

Из-за того, что Янь Чжэнмин был не самого лучшего мнения о себе, он начал подозревать весь мир. Он остановился и посмотрел на мальчишку. Он легко мог использовать свое положение, чтобы запугать младшего. Юноша тут же выпустил свою ауру мастера клинка и, не разбираясь, в чем дело, безжалостно спросил:

— Каковы твои намерения относительно моего младшего брата?

Нянь Дада ошеломленно замолчал.

Юноша хотел было признаться, что желал лишь сделать все возможное, чтобы стать лучше, что он обещает с почтением относиться к своим будущим старшим, но, к сожалению, он так испугался, что даже не осмелился поднять глаза. Его ноги затряслись, и мальчишка не смог вымолвить ни слова.

— Говори!

Нянь Дада почувствовал, что вот-вот разрыдается. Это был первый раз, когда он встретился с заклинателем меча лицом к лицу, и он чувствовал, что не хотел бы когда-нибудь вновь пережить этот опыт. Заклинатели меча воистину страшные люди!

Шум, наконец, достиг ушей Ли Юня. Юноша как раз разговаривал с Тан Чжэнем. Причитая про себя: «Как же неловко», — он торопливо подошел к своему старшему брату. Но тот уже успел напугать младшего заклинателя до такой степени, что мальчишка чуть было не обмочил штаны, и Ли Юню ничего не оставалось, кроме как успокоить Нянь Дада.

— В последнее время в нашем клане случилось так много всего… У нашего главы плохое настроение. Молодой господин, пожалуйста, не вините его.

В то же время он оттащил Янь Чжэнмина в сторону и прошипел:

— Что за безумные вещи ты творишь?

Будучи уведенным Ли Юнем прочь, Янь Чжэнмин тут же успокоился. Он понимал, что среагировал слишком остро. Юноша в растерянности открыл рот.

Ли Юнь посмотрел ему в лицо, и его внезапно охватил ужас. Старший брат с самого детства был неравнодушен к Чэн Цяню. Кроме того, Чэн Цяня не было с ними несколько лет. Вернувшись, он тут же угодил в руки главы клана, который баловал его, как сокровище. И, хотя Ли Юнь часто дразнил его, большинство из его фраз были лишь дешевыми шутками. Он никогда не задумывался об этом всерьез.

— Ты…

Не желая отвечать, Янь Чжэнмин резко отвернулся и сделал вид, что ничего не произошло. Словно пытаясь убежать, он поспешно обратился к Тан Чжэню.

— Старший Тан, я слышал от Сяо Цяня, что мы в неоплатном долгу перед вами за спасение его жизни.

Эти двое тут же принялись обмениваться любезностями. Имея дело с чужаками, Янь Чжэнмин всегда держался как глава клана, способный просчитать любой поступок собеседника и принять соответствующие меры. Никто не смог бы сказать, что внутри своей семьи у него была ужасная привычка постоянно вести себя как юный господин.