Люба, любовь и прочие неприятности
Шрифт:
— Обои поклеили в гостиной… — Если честно, на обои мне насрать, мне про Любку интересно, и почему она трубку не берет. — Теперь вот в комнате клеим… с вашей женой.
Глава 19. Люба
Я не могла её выгнать. Куда ей идти в деревне вечером? И радоваться жизни рядом с этой женщиной не выходило, оно словно силы из меня черпала. Вот именно пообщавшись в свое время с ней тесно я поверила в энергетических вампиров.
— Как выросла! — удивилась она.
Причем непритворно удивилась, немудрено, внучку год не видела. Я скрипнула зубами
— Я в школу пойду, мне семь лет уже…
Мне показалось, что свекровь и правда ошарашена. Ну, что же… чужие дети растут быстро. А моя Маришка им именно чужая. Жмётся ко мне, стесняется. Тяжело вздохнула, взяла дочь за руку — надо как-то разруливать ситуацию, если уж она приключилась.
— Идёмте в дом, вы наверное проголодались. Я чайник поставлю и ужин разогрею.
Свекровь окинула взглядом джип, но пошла за мной молча. Иду и гадаю — когда же ей пригорит и она выскажется? Пока терпит. Даже ничего не сказала на моё вы… Ей хотелось, чтобы я называла её мамой. Но мама у меня есть, другой мне не нужно, а лицемерить я не хочу.
— Опять бабка готовила? — поджала она губы, увидев, что я достаю из холодильника кастрюльки. — Тебе тридцать лет скоро.
Молчу. Главное — терпение. И Маришка молчит, сопит и суп ложкой ковыряет. Замечательный семейный ужин, что ни говори. Лешки только для полного счастья не хватает. Хотя сплюнуть три раза, не дай Бог.
— Машина у тебя откуда такая?
— Это колхозная.
Свекровь снова губы поджала. Я дочке кивнула — иди. Не хватало ещё выслушивать, а сейчас чувствую, начнётся. Но Маришка только стул выдвинула, как поток словесного поноса все же вырвался наружу.
— При живом муже! Уже до райцентра слухи докатились! И не стыдно тебе? Живёшь на всем готовом, бабка с кастрюльками бегает, а она ноги раз двигает перед заезжими мужиками!
Дочка глаза округлила. Она у меня такого не видела… Лёшка ревновал меня, было дело. Но он держал себя в руках и не кричал по крайней мере при дочери. А с тех пор, как он уехал, мы и вовсе спокойно жить стали. Сглазила. Я поднялась, снова дочку за руку взяла, она за неё схватилась, как утопающий за соломинку, у меня чуть слезы на глазах не выступили. Потому что вдруг с ясностью поняла, что чтобы не случилось, именно я её щит от внешнего колючегл мира, по крайней мере до тех пор, пока она не вырастет и свою броню не нарастит. И не нужно ждать, что её защитит мама, бабушка с клюкой, заезжий мужик…
— Пошли, — позвала я, отвела в комнату. — Посиди здесь, пока я поговорю с бабушкой. То, что она говорит старайся не слушать, она очень огорчена, а в таком состоянии люди могут сильно обидеть. Посмотри мультики, малыш. Я скоро вернусь.
И дверь закрыла, и в комнату, и за собой на кухню. Свекровь на меня смотрит злобно, наверное за эту минуту ещё сильнее себя накрутила, придумала ещё миллион доводов.
— Вы у меня дома, — сказала я. — В доме, на оплату кредита по которому уходила несколько лет львиная часть моей зарплаты. И да, я бы не стала брать этот кредит, и жила бы, как вы выразились с бабкой, но ваш сын наобещал мне золотых гор.
— Мой сын…
— Ваш сын бросил нас! —
Свекровь отпора от меня явно не ожидала, даже растерялась. Но я её знаю, это ненадолго. Ей безразлично, права она или нет, все равно на своём стоять будет. Нужно уезжать, пока не мобилизовалась и не довела меня до слез.
— Ты не имеешь права меня выставить, — нашлась она. — Я по закону имею права видеться с внучкой. Я в суд подам!
— Подавайте, — мирно согласилась я.
Вещи собирать не нужно, у бабушки много нашего барахла, по крайней мере дочкиного точно. Хватаю свою малышку и веду прочь из своего дома — выставить гостью на улицу в предверии ночи я бы точно не смогла. И остро хочется, чтобы появился Хабаров и чудесным образом решил все проблемы, и одновременно радуюсь, что он этого не видит. Не нужно ему этого видеть.
Свекровь выходит вслед за нами и продолжает меня поносить. Шлюха — одно из самых мягких слов. Маришка испугалась и разревелась, а я зла. Раньше, когда моя любовь цвела буйным цветом, я никак понять не могла, как у такой склочной женщины мог родиться такой чудесный мой Лёша. Это потом я уже поняла, что от осинки не родятся апельсинки. Жизнь научила.
Я с трудом удержала свою бабушку от воинственных действий вот прямо сейчас. Она клюку в руках стиснула, я прям представила, как она идёт свекровь лупить. Приём свекровь это вам не Хабаров, молча терпеть побои не будет, и разгорится битва… А про нашу семью и так уже добрый месяц судачат все, кому не лень, хватит.
— Утром, — попросила я бабушку. — Утро вечера мудренее. И она успокоится, и мы.
Бабушка нехотя кивнула. Я легла спать на диван, который бабушка купила когда и меня ещё в проекте не было, и вздохнула. Во-первых диван, мастодонт советского производства был жутко неудобным, во-вторых все было плохо. Очень. Но, это мне только ночью казалось, что совсем, а потом то я поняла, что вот тогда то все было ещё приемлемо. Треш начался утром.
Первый рейсовый автобус к райцентру уходил в шесть тридцать, видимо на нем свекровь и уехала, потому что дома её не было, это я поняла сразу, как только увидела дверь входную нараспашку. У нас не воруют, но… моя дом моя крепость, неприятно. Маришку я завезла родителям, бабушку там оставить не удалось.
— Сейчас покажу, где раки зимуют, — пропела бабушка и погладила клюку любовно. — Она наверное думает, что все забыли, как она с Лисовским на сеновал бегала, пока своего из армии ждала. Кумушки до сих пор гадают, на кого Лёшка больше похож…
И улыбнулась удовлетворённо, я даже поежилась — страшно. Поэтому увидев дверь нараспашку я обрадовалась — свекрови хватило ума свалить молча, после того то, что наговорила. Радовалась я рано. Осколки посуды я увидела ещё в коридоре. Била она её на кухне, но видимо сил не жалела, и стекло летело во все стороны. Я остановилась, не в силах поверить в увиденное, бабушка решительно пошла дальше. Я следом. Разуваться не стала, иду, стекло битое под ногами хрустит.