Люби меня нежно

Хилл Сандра

В квартиру ввалились Рут, Элмер и Альварез. Они заговорили хором, так что ничего нельзя было понять. Альварез закатывал глаза, словно желая показать, как его достала эта парочка.

Синтия не видела своих похитителей с тех пор, как они вернулись на Манхэттен. Они тепло обняли ее. На Элмере был его любимый аквамариновый спортивный костюм и знакомые голубые замшевые ботинки. Рут напоминала леденец. На ней был розовый топ и розовые узкие джинсы. Их прически привели Синтию в изумление: такие начесы можно было зафиксировать

только с помощью двух баллонов лака для волос.

Пока Синтия провожала их в гостиную, Рут и Элмер обменивались восхищенными комментариями по поводу убранства ее квартиры. Альварез окинул Синтию вызывающим взглядом и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Негодяй!

–  Что общего у адвокатов со сперматозоидами?
– холодно спросила она.

Альварез застонал, а П. Т. растянул губы в улыбке.

–  Только один из трех по-настоящему работает.

–  Как смешно!
– сухо отозвался Альварез. Обратившись к П. Т., он сказал: - У тебя засосы на шее. Она что, вампир?

–  Угомонись, Дик, - заметил принц.

Привлеченные ароматом кофе, все направились в кухню. П. Т. обнял Синтию и попытался приободрить, боясь, что замечание Альвареза ее оскорбило. На самом деле Синтия и не думала обижаться, зная, что Дик дурачится.

–  Пойдем со мной, дорогая, - обратился Элмер к Рут.
– Давай покажем этим недотепам, что такое настоящий южный завтрак.

П. Т. и Синтия обменялись гримасами отвращения. Похоже, что эта банда засела здесь надолго.

–  Что вы хотели, Дик?
– спросил П. Т.

–  Я привез на подпись важные документы. И если бы я побыл с этими сумасшедшими еще немного, то перерезал бы себе вены гитарными струнами или пилочкой для ногтей, которую забыла Наоми. П. Т., ты знал, что женщины подкручивают ресницы? У них есть для этого специальное орудие. Жуткого вида. Похоже на пыточные ножницы. И мне кажется, что я слышу голос Элвиса даже во сне. Я бы не посмел в этом признаться, но что скрывать? Я знаю тексты всех его песен. Так, где Наоми? Я должен хотя бы на ком-то отыграться. Я вспоминаю ее каждый раз, когда спотыкаюсь об эти чертовы стулья.

Синтия и П. Т. обменялись изумленными взглядами.

–  А насколько безопасно было привозить сюда Элмера и Рут? Вдруг мафия, чтобы выйти на след Наоми, установила слежку за Рут?

Альварез лишь пожал плечами.

–  Один из агентов, что охраняют мою квартиру, отправился с нами. Он нас изрядно запутал, прежде чем мы добрались сюда. Пока никто ничего не заметил, хотя дом в Хобокене был просто выпотрошен несколько дней назад. О, не волнуйся. Мы стараемся быть осторожными. Пойду разбужу Наоми. Как ты думаешь, она очень обрадуется, если найдет меня в своей кровати абсолютно голым?

–  Ну, не знаю… Если ты уже загадал последнее желание перед смертью, то рискни, - отозвалась Синтия.

Спустя несколько минут они сидели

за кухонным столом в ожидании печенья, которое румянилось в духовке. На столе уже были расставлены блюда с яичницей, тостами и сосисками, грозившими холестериновым взрывом.

Элмер, заметив, что П. Т. не отпускает руки Синтии, гордо улыбнулся:

–  Похоже, что моя работа уже почти подошла к концу.

–  Почти?
– удивленно отозвался принц.

–  Ну, в сказках всегда загадывается три желания, - подмигнув, ответил Элмер.

О-о!

–  Что еще за сказки? Снова будете вспоминать ирландские поговорки, от которых меня просто тошнит?
– спросил Альварез.

Элмер нахмурился и погрозил ему пальцем.

–  Смотри, сделаю тебя следующим объектом.

Все засмеялись, но Альварез остался невозмутим.

–  Думаю, мне надо пойти и разбудить Наоми.

–  Нет!
– дружно закричали все.

–  О каких трех желаниях ты говорил, Элмер?
– поинтересовалась Синтия: коротышка сказал, что его работа в отношении нее и П. Т. почти закончена.

–  Три самые прекрасные вещи в мире - это цветущий сад, парусник в море и женщина, которая держит на руках новорожденного малютку.

Малютку? Он говорит о ребенке?

Синтия побелела от ужаса, а П. Т. чуть не подавился кофе. Альварез громко захохотал.

Элмер бросил на него грозный взгляд, словно желая предупредить, что может превратить адвоката в жука.

–  Не стоит так реагировать, парень. Ни один здравомыслящий мужчина не откажется от счастья быть отцом. И тебе, возможно, придется испытать это счастье раньше других.

–  Мне? Ни за что!
– отозвался Альварез.

–  Знаешь, тебе, наверное, стоит пойти и разбудить Наоми, - подмигнув сидящим за столом, сказал Элмер.

–  Ты хочешь сказать, что я и Наоми?… - Дик покачал головой, словно эта мысль его потрясла.

–  Знаешь, если кошка долго ждет мышку у норки, то у нее есть все шансы на успех.

–  Прекрати говорить загадками, – вспылил Альварез.
– И чтобы закрыть эту тему раз и навсегда, скажу, что Наоми даже не посмотрит в мою сторону. Она бы с удовольствием затянула удавку на моей шее! А лучше не на шее, а на других, более ценных для меня частях тела.

–  Что-то ты очень горячишься, - заметила Синтия.

–  Ты серьезно? Альварез и Наоми?
– недоумевая, переспросил П. Т.

–  Ни за что!
– снова закричал Альварез и с грохотом поставил кофейную чашку на стол.

Похоже, он впервые в жизни покраснел.

–  Элмер, с какой стати ты решил сделать меня своей новой мишенью? Занимайся кем-нибудь другим, а меня оставь в покое.

–  Человек, которого повесят, может без опаски заплывать в океан, - сказал Элмер.
– Не стоит бороться с неизбежным, парень.