Люби меня, Стамбул!
Шрифт:
Но сейчас, мне не хотелось об этом думать…
Я решила посетить мечеть Султанахмет и попала как раз на время пятничной молитвы. Другое дело, меня никто туда бы не пустил, но, я попала именно на окончание дневного намаза, имея честь наблюдать верующих со всех концов мира, которые приехали помолиться в это благословенное Аллахом место. И странно, я не чувствовала раздражения или ожидаемых мною, негативных эмоций. Наоборот, одев платок на голову, и прикрыв плечи, я почувствовала себя частичной этой мощной энергетики,
Может это были просто непривычные эмоции, какой-то новый опыт, добровольное, но временное погружение в культуру исламской религии, что означала для меня, все же, нечто иное, чем она является для них, тысяч этих людей.
Отложив на другой день посещение сакральной Ая Софии, что расположилась напротив Султанахмет, я отправилась домой.
По дороге, я запечатлела собаку, мирно лежащую на траве в газоне. Как только я стала её фотографировать, умная собачка, сразу просекла это и принялась, буквально, флиртовать со мной, то прикрывая лапками морду, то призывно кувыркаясь, и улыбаясь во всю свою собачью улыбку.
Все-таки, это не миф. Отношение к животным в Стамбуле, очень особенное. И меня это радовало.
По дороге, я купила свежевыжатый апельсиновый сок. Настоящее чудо Стамбула – сто процентов свежести и пользы, за небольшие деньги.
Все продавцы разговаривали со мной по-английски. Наверное, они очень удивились бы, если бы узнали, что я из Узбекистана.
Но несколько молодых мужчин, продавцов платков или ещё чего-то, глядя на меня, вещали на русском:
– Пожалуйста! Пожалуйста! Это чистый шёлк!
Я так и не поняла, откуда они взяли, что я знаю русский язык, и что я вообще из СНГ… Это называется – профессиональная чуйка уличного маркетолога.
Проститутки, вино и турецкие мужчины
Вечером Диля решила свозить меня за продуктами.
– Купите себе все для завтрака, деньги сэкономите! – поучала она меня тоном местного знатока.
Перед тем, как выйти, она взяла разрешение мужа, иначе, он просто бы выел ей весь мозг.
Итак, с разрешения Мустафы, мы сели в старенькую, но все ещё, на активном ходу, Мазду, и отправились по узеньким улочкам Фатиха. Выезжая, на широкую дорогу, Диля успела схватиться с наглым водителем, подрезавшим ей путь:
– Смотри, сто делает, сука… – выругалась она.
– Нерейе гидийорсун, яа! (куда едешь) – выкрикнул он ей, отчаянно жестикулируя.
– Орайа! (туда) – огрызнулась моя молодая спутница. В ответ на какие-то ругательства хама, она заткнула его смачным:
– Сусбе! Сиктыр сана… аптал… (заткнись! Придурок, за… уже)
– Вот видите, Наргиза-опа, какие они, все тут уррроды, – вставила мне раскрасневшаяся от возмущения Диля, с намеренно грассирующей «р».
– Женщину ни во что не ставят!
Диля продолжала возмущаться и что-то говорить, а я в это время поймала себя на том, что завидую тому, как она владеет
Пока мы ехали, подпрыгивая от кочек по какой-то сумеречной улице района Фатих, Диля, вдруг выматерилась и выдохнула:
– Вот суки такие, п****ки!
– Что такое ещё случилось?
– Смотрите на них! – она показала взглядом на кучку женщин, шедших по узкому тротуару.
– Вот, из-за них (!) ко всем узбечкам такое отношение, – серьёзно сказала Диля. Они – настоящий позор нации.
Я стала разглядывать тех женщин. Они шли и смеялись во весь рот, заигрывая с прохожими. Крашенные блондинки разных возрастов, от 25 до 40. Одеты они были довольно вызывающе, или скорее, безвкусно – кофточки, облегающие их неидеальные фигуры и мини-юбки. Я поняла, что Диля имела в виду.
Женщины эти были проститутками из Узбекистана, из моей страны, этническими узбечками, что выбрали Турцию в качестве выгодной точки их локации.
Тема узбекских проституток не раз ещё подымалась вследствие моего текущего визита в Турцию. Она была актуальной среди всех слоёв миграции из Узбекистана – от трудовой, до «везунчиков», что влились в круг турецкой элиты.
– А это правда, что их очень много здесь? –спросила я свою спутницу.
– Ой, полно! Их очень много… – вздохнула она. – И главное, все думают теперь, если ты из Узбекистана, значит, шлюха…
Мне стало не по себе. Я сразу вспомнила свои рейсы транзитом через Стамбул в Ташкент, где я не раз наблюдала пассажирок от тридцати и за… , что были похожи друг на друга, как клоны. Они имели яркий макияж, крашенные рыжие волосы, и, как правило, заказывали себе вино или пиво во время полёта.
– Но, ведь многих соотечественниц заставляет идти на это отчаянное положение дома.., дети, которых нужно растить. На мужчин нет надежды. Многие из них уехали сами на заработки и пропали, заведя семьи на чужбине, бросив жён на произвол судьбы… – продолжала я мыслить вслух.
Диля закурила. Она улыбнулась.
– Опам, (сестра моя)! Вы такая смешная… Ну у меня тоже сын, и муж п****с… и что я проституткой стала что ли? Я всю жизнь работала, сначала мужу помогала в России, а потом сама начала тут…, но никогда не думала продаваться. Я даже с Мустафой отказалась спать без Никях…
– И что? Он согласился?
– Конечно! Мы с ним стали спать только после того, как прочли Никях.
Я внимательно разглядывала свою спутницу. Молодая двадцатипятилетняя женщина, многое уже хлебнувшая на своём пути. Я в её годы, была великовозрастным студентом-бездельником института искусств, кое-как училась и получала за это стипендию. И каждую субботу, как по расписанию, я упивалась в зюзю на вечеринках со студенческой богемой, где море дешёвой водки разбавлялось закуской из котлет из столовой, и трёхлитровой банкой маринованных огурцов.