Любим и подписываемся
Шрифт:
– А я, кажется, понимаю, о чем она говорит, - сказал Балазарий.
– По-моему, она пророчит, что Шоддому суждено прослыть божьим сыном, как Геркулес.
Баффи и Сява переглянулись и рассмеялись. Балазарий понял, что сказал нелепость. А Эйс понял, что это хороший повод узнать грядущее.
– А расскажите мне, что будет дальше, - потребовал он.
– Сядет Шоддом на престол?
– Да, - ответил Сява.
– Нет, - ответила Баффи.
Они еще раз переглянулись, Сява сказал:
– Это не тот престол.
Баффи
– Это иносказание.
– Ебена мать, - сказал Эйс.
– Давайте без иносказаний. Суждено ли моему брату Шоддому стать царьком этого города?
Оба демона отрицательно помотали головой.
– Спасибо, - сказал Эйс.
– Все, операция отменяется.
– Какого хера?
– воскликнул Балазарий.
– Тогда бабло отдавай!
– Хер тебе, а не бабло, - сказал Эйс.
– Обстоятельства непреодолимой силы.
– Какой еще непреодолимой силы?!
– возмутился Балазарий.
– Два чудика напророчили какую-то херню - это не непреодолимая сила! Все идет по плану!
Произнося эти слова, он сошел со своего места, как бы случайно сблизился с лысым демоном и вдруг внезапно пырнул его мечом в брюхо.
– Ах ты пидор!
– сказал демон, согнулся и завалился на бок без чувств, а из брюха текла кровь.
– Ну ни хера себе!
– воскликнула девица Баффи.
– Глядите, дорогие мои зрители! Не забываем любить и подписываться! Какой первобытный зверь, какой зверь!
– Да один хер помирать!
– воскликнул Балазарий, взмахнул мечом и рубанул Баффи по шее наотмашь.
Меч прошел шею насквозь, не встретив сопротивления. Балазария качнуло.
– Ах, какой зверь!
– повторила Баффи.
– Примитивные люди подобны котлам, в них кипят первобытные эмоции! Цивилизованному человеку без защиты и дня не прожить в этом времени. А такому дураку, как Сява, не прожить и часа. Однако пора его спасать.
Она нагнулась над поверженным Сявой и принялась колдовать. Балазарий еще раз рубанул ее по шее, но единственным результатом стало то, что Баффи ему сказала:
– Заколебал, дурень.
Эйс подумал-подумал и решил попробовать. Вынул из кармана свинчатку, размахнулся и запустил демонице в висок со всей дури. Пролетело голову насквозь, она даже не заметила.
– А ты опасный тип, - сказал Балазарий.
– Иначе нельзя, - сказал Эйс.
– В окружении пророка должен быть хотя бы один опасный человек, иначе беда.
– Тем не менее, договор остается в силе.
– сказал Балазарий.
– В этом городе есть только одно обстоятельство непреодолимой силы - оккупационная армия. Попробуешь меня кинуть - всю вашу компанию повешу или вообще на крестах распну!
Баффи подняла голову и заулыбалась.
– Вы слышали, дорогие мои зрители?
– обратилась она непонятно к кому.
– Вот так и творится история! Любите и подписывайтесь! Оставайтесь на канале и узнайте,
– Погоди, - сказал Эйс.
– Получается, будущее таки не предопределено полностью?
– Разумеется, - сказала Баффи.
– Будущее никогда не предопределено полностью, даже в черной дыре.
– Да что ты мне голову морочишь?!
– возмутился Эйс.
Баффи оставила его возмущение без внимания. Погляделась в зеркало и сказала:
– А на сегодня всё. Всем чмоки-чмоки!
Она сделала вид, будто целует собственное отражение в колдовском зеркале, а потом перестала гримасничать, сделала нормальное лицо, а палка с зеркалом у нее складная! Там какой-то хитрый механизм, она его сложила, убрала зеркальце, наклонилась над Сявой, произнесла что-то непонятное насчет спасения, оба демона замерцали и пропали без следа, а вихрей в этот раз не было.
– Чертовщина какая-то, - резюмировал Эйс.
Развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Вспомнил, что забыл свинчатку, но решил не возвращаться, ну ее к чертям.
* * *
Шоддом ничего не знал ни про демона Сяву Энтерита, ни про демоницу Баффи Шпанову. Он не смог ни соотнести их ни с одной из надмировых или подмировых сил, ни узнать о них что-нибудь осмысленное от этих самых сил. Сожрал Шоддом волшебный гриб, провел медитацию, открылись врата верхнего мира и врата нижнего мира, но не принесла медитация никаких новых сведений, вернулся Шоддом в обычный мир ни с чем. И сказал так:
– Сдается мне, пора убираться из этого города.
– А как же монеты?
– спросил его Эйс.
– Вернуть жалко, да и неудобно, а зажать и не вернуть - сам говорил, что за такие дела демоны душу сожрут только так.
– Могут сожрать, - кивнул Шоддом.
– А могут не сожрать, тут не угадаешь. Я думаю, все же надо зажать.
– Когда сядешь на трон, тридцать серебряных монет станут для тебя мелочью, - подала голос Римма Дамиана.
– Заткнись, сосуд греха, когда люди беседуют, - сказал ей Эйс.
Он терпеть не мог, когда бабы включаются в разговоры мужей не чтобы ответить на заданный вопрос, а просто так, потому что захотелось языком поболтать. Эйс полагал, что женщина должна знать свое место, а рот пусть открывает только когда кто-то что-то спросил. А Шоддом свою бабу разбаловал, имеет право, но все равно нехорошо.
– Я не сяду на трон, - сказал Шоддом.
– Я так полагаю, случившееся суть знамение. Кем бы ни были те потусторонние сущности, они ясно сказали, что существует пророчество, что на троне мне не сидеть.