Любимая для мастера смерти
Шрифт:
Гиллаган хмыкает и, подхватив меня под колени, перекладывает на алтарь возле своего саркофага. В этот момент самое сложное для меня, продолжать притворяться, не выдав себя каким-нибудь невольным движением. Стараюсь лежать неподвижно, осторожно наблюдая из-под ресниц за противниками. К сожалению, безумный ученый стоит слишком близко, и вполне вероятно, что моя попытка к бегству не увенчается успехом. Мысленно готовлюсь ждать, сколько потребуется, но резкий свист заставляет широко распахнуть глаза и воочию увидеть, как клинки, выпущенные Кианом, прошивают плечо и глазницу ходячего трупа, заставляя умертвие сделать несколько шагов назад,
Не теряя времени даром, поспешно спрыгиваю с пьедестала и, схватив ритуальный кинжал, покоящийся в небольшой нише алтаря, кидаюсь в наиболее безопасный угол, находясь в котором могу не опасаться, что мне помешают совершить задуманное. Заметив мое бегство, Гиллаган пытается броситься за мной, но поднятый мужем меч ему тут же преграждает дорогу. В душе зарождается слабая надежда, что возможно все обойдется и без моей жертвы.
Первое время в склепе стоит тишина, а затем начинают доноситься сначала слабые, но с каждым разом все более и более громкие шаркающие шаги. Я замираю, прислушиваясь, Киан тоже настораживается, хотя и не перестает загораживать дорогу Гиллагану, реагируя на каждое движение, сделанное восставшим трупом. И когда уже нет сомнения, что в усыпальницу кто-то направляется, при чем не один, во входном проеме показывается первый, полусгнивший гость. А за ним и его братья, которые спешно окружают некроманта. Усопшие разной степени разложения в почти истлевшей одежде, либо замотанные в погребальные саваны, безоружные или держащие в руках мечи, довольно скалятся, показывая крупные, неприкрытие плотью, желтые зубы.
– Неужели ты думал, что я не подстрахуюсь? – хохочет главный мертвец и, взмахнув рукой, приказывает ближайшему скелету кинуться на Киана. Отчаянно вскрикиваю и сразу же зажимаю рот ладонью, не хватало еще своим воплем отвлекать любимого. Больше всего мне хочется зажмуриться и не видеть всего этого, но я не в силах закрыть глаза.
От первых муж отбивается мечом, но я понимаю, что мертвых слишком много. Ему их не одолеть. Рукоять кинжала холодит ладонь, покалывая тонкими иголочками ритуальной силы. Сильнее стискиваю клинок и, собравшись духом, выкрикиваю:
– Гиллаган! – мой голос эхом раздается под сводами пещеры, и разноситься по галереям, привлекая внимание обеих сторон. – Прекрати бойню. Ты ничего этим не добьешься. Я все равно не стану этого делать!
Острое лезвие направлено точно между ребер и должно моментально поразить сердце.
– Айне, что ты делаешь?
– первым реагирует муж и пытается прорваться ко мне, но зомби окружают его плотной стеной, через которую просто так не пробьешься. На смену одному павшему в бою скелету, сразу же становится другой. Нехватки в солдатах у Гиллагана явно не наблюдается.
– Прекрати немедленно!
– Ты не посмеешь, – шипит умертвие, тоже выражая свое несогласие с моим решением. – Тогда пострадают все, кто тебе дороги.
– Они и так пострадают. А в первую очередь мой муж, - выкрикиваю в отчаянье и нажимаю сильнее на рукоять, чувствуя, как острый конец легко прорезает одежду и дотрагивается до кожи. Ну, Алина-Айне, давай. Делаю глубокий вздох, а в следующую секунду кинжал отлетает, выбитый из рук Мелиндой, о которой все забыли. Ко мне тут же кидаются два скелета, преграждая дорогу и закрывая своими тушами и Киана, и Гиллагана. Я успеваю только увидеть, что муж зачем-то делает разрез на ладони.
В следующий раз, когда мне удается мельком выглянуть
Киан сражается с Гиллаганом, загоняя его все ближе и ближе к саркофагу. Но усопший ученый довольно ловко отбивается одним из кинжалов, извлеченным из собственного тела, и откуда-то взявшимся палашом.
Мне трудно уследить за всем. Парочка моих надсмотрщиков отлично перекрывают мне видимость. Порой я пытаюсь вырваться, но они, наделенные потусторонней силой, без особых усилий возвращают меня на место. Сердце от тревоги и страха сжимается, я могу только молиться всем известным мне богам, отчаянно выпрашивая у них жизнь для любимого.
И, видимо, высшие силы все же внимают мне, потому как мои охранники в какой-то момент валятся на землю.
Поднимаю глаза и с облегчением замечаю, что муж, загнав Гиллагана к пьедесталу, пронзил его тело мечом, опрокинув прямо в саркофаг. Но хоть безумный ученый и повержен, все же клинка, хоть и заговоренного против нечисти, слишком мало, для того, чтобы его упокоить. И мы оба это понимаем.
Ко мне приближается Мелинда и вручает оба ритуальных кинжала. Один для Гиллагана. Второй для меня.
– Ты что творишь? – гаркает муж и кидается ко мне. Но призрак, встряхнув руками, поднимает остатки армии Гиллагана, которая, как и мои охранники, после поражения своего предводителя, превратилась в обычные трупы, валяющиеся в разных позах на полу. И та новой силой кидается на знакомого противника, тисня его подальше от гробницы.
– Не бойся, они ничего ему не сделают, только задержат, – говорит мне Мелинда, не отрывая взгляда от своих солдат. Но я и сама вижу, что умертвия совсем не сопротивляются, а только лишь препятствуют мужу добраться ко мне. – Ты знаешь что делать. Другого выхода нет. Действуй, пока не стало слишком поздно.
Бросаюсь к саркофагу и, не вытаскивая меч из тела Гиллагана, вонзаю ритуальный клинок в сердце безумного ученого, и только затем вытаскиваю двуручник, мешающий закрыть крышку, которую тут же водворяю на место с помощью Мелинды.
– Помнишь, что делать? – интересуется она. – Я тебе во сне все показала…
Сосредоточенно киваю, разрезая ладонь. Все действия обряда без труда возникают в памяти, и руны на крышке начинают светиться. Второй кинжал сжимаю обеими руками и в последний раз смотрю на мужа. Он прорывается ко мне, не щадя никого на своем пути, раскидывая мертвецов, как кегли, сражаясь с ними без оружия, медленно и неотвратимо приближаясь ко мне. Но я не могу этого допустить. Не могу ему позволить меня остановить. Прощай, шепчу я одними губами и довожу ритуал до конца.
Неимоверная легкость в теле и отсутствие боли одновременно радует и удручает. Вот только что я стояла возле саркофага, а тепер как будто парю над ним. И хотя могу видеть полностью весь склеп, но привлекает меня лишь одна картина. Киан, упав на колени, прижимает к себе мое тело, пытаясь то ли зажать и заговорить рану, то ли воззвать к моему духу, а может вновь пытается торговаться с Маннаном. Его боль и отчаяние, разъедают мое сердце. Мне так хочется спуститься к нему, утешить обнять, но что-то мешает, заставляя остаться на месте.